Он вёл двойную игру (СИ)

Если уж Тоне и удалось уснуть, но только не Ефимову, который ворочался со стороны в сторону, и не мог найти себе место. У парня был невроз, ведь за закрытой дверью спала девчонка, от которой ему и так не по себе становилось, а тут она со своим бесстрашным предложением переночевать. Он не хотел думать о чем-то аморальном, но в голову неосознанно лезли глупые мысли. Такого с ним точно раньше не было. Может Левин был прав и стоило бы ему переспать с кем-то уже наконец-то, а то не дай бог наброситься на Тоню и испугает её, как маленького, серенького зайчишку.

Внизу живота, словно что-то передавливало, а в паху становилось жарко. Ему хотелось эту ночь сдохнуть, нежели представлять маленькую девочку без одежды. Да, он тоже мужчина, а не робот. В голову Алексея также лезут непристойности. Но они ни к чему, ведь это всего лишь ложные звоночки. Завтра же точно переспит с какой-нибудь девчонкой и на полгода выкинет эту дурь из башки!

В горле ужасно пересохло, и ему хотелось пить. Вода была на кухне, а чтобы в неё попасть нужно идти через зал, где спит Антонина. Целое испытание. Сначала пытался подавить желание жажды, глотая слюни, от этого ему хотелось ещё больше воды. Часа два с таким чувством пробыл, пока не осмелился встать с кровати и выйти из комнаты. В зале было темно, но лунный свет падал на спящую девочку, которая распласталась на диване, как пятиконечная звезда, её трудно не заметить.

Парень замер на полпути, словно привороженный смотрел на неё. Она мило что-то бормотала себе под нос, и левой рукой чесала под футболкой живот. Чувство хищника обострилось, и он хотел наброситься на неё, беззащитную, как волк на Красную Шапочку и разорвать её плоть. Он был хуже паршивца. Диким животным и грязным уродливым извращенцем.

— Лё… ша… — промолвила девушка, затем удар в грудной клетке, замер, и парень тряхнул головой. Что с ним в самом деле? Его имя произносили во сне. Что он мог думать? О чем сейчас мог думать.

Как шестнадцатилетка сейчас думал о том, что хотел овладеть и быть единственным парнем, который бы испортил хорошую девочку.

— Дебил, — произнес шепотом самому себе, закрыв стыдливо глаза. А Тоня продолжала снова что-то бурчать. Совсем не было у неё ни стыда, ни совести. Развалилась, как у себя дома. Алексей тихонько подошел к дивану, и одеялом укрыл девушку, склонившись перед её лицом. Пульсировало в висках, и он просто не смог удержаться, сейчас он не думал о том, что вытворял. А сделал он немыслимое, поцеловал в щеку, спящую девочку. Пират в этот момент сидел на подушке, и сверлил глазом на хозяина.

«Чёй-то, ты делаешь, человечище? А как же я? Я твоя самая большая любовь в этой жизни», — словно об этом думал чёрный кот, но Ефимов улыбнулся и ласково погладил питомца по головке, перед тем как пойти на кухню, указательным пальцем прислонился к губам, прося тем самым у Пирата, сохранить данное в секрете.

На кухне наконец-то выпил воды, и просидел до рассвета, пару раз покурив в форточку. Его мысли в голове, не стали светлее, но по крайней мере, больше он не думал о непристойностях. Просто глупо улыбался в окно, со стороны выглядел не самым адекватным в мире человеком. И чего он радовался сейчас? Из-за того что она осталась на ночь или потому что почувствовал себя вновь мужчиной, а может из-за невинного поцелуя в щеку? Уж с чем он согласен на все сто процентов, так то, что она миленькая. Как его сестрёнка, по которой скучал. Хоть прошло уже столько лет, но вспоминал семью часто, а с появлением в его жизни Тони, воспоминания не покидали его. Кажется, рядом с ней он чувствовал себя умиротворённо, забывал о своей чудовищной силе и дурацком клейме, прибившийся ещё в интернате.

С неба летел легкий, незаметный белый пух. Первый снег, в октябре. Страшно вообразить, что будет с дорогами ближайшие дни. Долбили дожди, теперь снег. И с окошко поддувало.

Алексей сделал кофе, и за столом насладился крепким напитком. Подумать даже не мог, что случится всё именно так. Он оглядел кухню. Тоня прибрала за собой. Девчонка умудрилась спалить ему кухню, на обоях замечаются тёмные пятна. Но как же он испугался, когда увидел Тоню, хватающую голыми руками кастрюлю, боялся за её руки и поддался слабостям и каким-то непонятным приливом нежности, поцеловав её ладони. А от неё ещё и пахло вкусно. Карамельками. К счастью всё обошлось. Ожог несерьёзный и на её хрупких, маленьких ручках не останутся шрамы.

И когда он стал таким сладеньким сиропчиком? Давно ли стал таким мягкотелым?

— Ой, Лёша, а ты чего не спишь? — потирая сонно глаза, на кухне появилась она. Девочка о которой думал.

— Кофе захотел. Ты чего не спишь? — попытался быть непроницательным, выровнявшись на стуле. Продолжая о ней думать. Хотя она здесь и сейчас, стоит замерев на месте и своей девичьей невинностью напрашивается на неприятности. А он и думает, что нужно было поцеловать её в губы. Нет, ничего ему не легче, только хуже. Ещё и в грудной клетке, какие-то непонятки, словно ему запустили стрелу.