Он вёл двойную игру (СИ)

— Ты позвонил поговорить об Вике? — почему-то обозлилась на это. Ефимов, отпил из стакана виски.

— Я хочу сказать, чтобы ты пока не влюблялась ни в кого. Всем нужно одно. А ты ещё даже не целовалась. Переживаю, чтобы ты не растаяла от своего учителя…

— Какие-то глупости говоришь. Ты же не все, — совершенно серьёзно сказала в трубку, Алексей нервно сглотнул. В своей голове, в каком только положении он не представлял её. Он хуже! — И, кстати, у тебя очень шумно. Ты где?

— В клубе, — честно ответил ей. — Ты права, меня не интересуют малолетки, — снова выдал высокомерно. Тоня улыбнулась. «Малолетка» с его уст звучало равносильно, как «лучшая в этом мире».

— Значит ты пьян? — очевидное спросила у него.

— Это значит, ложись спать и изучай кулинарию. Я хочу нормальную и полноценную еду есть, домашнюю. Приготовленную твоими руками. Обнимай своего Мишку, целуй Зайку и закрывай глаза.

— Тоже до утра там не сиди. Тебе нужен полноценный сон, Лютик.

«Нет, нужна ты».

— Целую в лобик, спи мой до… Кхм, — прокашлялся он. — Короче, давай уже спи. Достала!

— Нормально, — изумилась в трубку. — Сам позвонил, и сам же разозлился. У тебя раздвоение личности. Чао, фантик! — отключилась она. Вот малолетняя зараза! В следующий раз, покусает её!

К счастью Левин с девчонками завис в баре, и весь телефонный разговор не слышали, а когда подошли к диванчику, присели напротив.

— Лёх, помнишь о чем говорили днём? — спросил парень в бейсболке, той самой что не снимал.

Ещё как помнил. Нужно было действовать быстрее, а то готов был бросить всё к чёртовой матери и ехать к ней. Хорошо, что ещё соображала его голова.

35

В школе было на удивление спокойно. Ни контрольных с самостоятельными, ни оборзевших одноклассников, которые огрызались с учителями. Никита Владимирович рассказывал что-то об годах революции и гражданской войне. Все слушали его лекцию, ну или по крайней мере делали вид, что слушают. Даже я, будучи самым умным здесь человеком, не вникала в урок. В черновике рисовала какие-то узоры, думая об странном разговоре по телефону с Лютиком. Надо же было так назвать его. Совсем не подумав, вложив в это прозвище столько нежностей, что тот и сам не подозревал. Лютик — было от всего сердца, мне захотелось так назвать. И понравилось. Никакой он не Лютый.

Лютый — это безжалостный, жестокий и кровожадный. Но Лёша не такой. Он совсем другой. По-своему добрый, и даже кое-где ласковый. А ночь, проведенную в его доме, я никогда не забуду. Пускай ничего необычного и не произошло там, но лишь одна мысль меня согревала: он был рядом.

И как так получилось, что проблемный подросток, с хорошими отметками в журнале и выросший в строгом воспитании, мог вести себя так легкомысленно. Даже не сожалевший ни о чем.

Я подперла подбородок. За окном, серое небо. В начале месяца, погода была, как минимум странной. Обычно в начале октября одни дожди, а тут всё и сразу. От убойной смеси: дождя и снега, на дорогах происходит неописуемый страх и работа для травматологов возрастает с каждым днём всё больше.

— Антонина? — как перед мои лицом возник Зайцев, я конечно же не заметила, и что одноклассники разошлись, тоже. Захлопав непонимающе ресницами, глупо улыбнулась.

— Вы что-то говорили, Никита Владимирович? — переспросило у него, он тяжело вздохнул. Никогда ещё так не уходила в себя.

— Да, урок закончился. Можете идти домой, — больно серьёзно сказал тот. С Лютиком совсем позабыла об Никите Владимировиче.

Оглядев по сторонам, убедиться в том, что ушли одноклассники, я всё же решила заговорить с учителем.

— Никита Владимирович, как у вас хоть дела? — спрашивала у него, собирая в рюкзак пенал с учебником и тетрадью. Он изумился. Сегодня на нём темно-синий пиджак и коралловый галстук, который он поправил на шее. И как бы он не был хорош и божественно красив, моё сердце не ёкало, оно вообще не отзывалась. Возможно, я могу до сих пор путать свои чувства с чем-то другим. Но, с чем я была уверенна, думала я только об одном парнем. О котором знать никому не следует. Ведь, если меня увидят с Лютиком, то припишут нам сказочный роман, и это обязательно дойдет до моего отца. А я просто желаю ему добра и хочу огородить от проблем.

— Всё хорошо. Спасибо, — ответил равнодушно тот. Остановился у своего стола. — Тоня, а у вас как? — спросил о том же. А мне так хотелось рассказать ему обо всем. О Лютике, о том как я обожглась и парень целовал мои ладони, как кушали вместе пиццу, и даже о том что ночевала у него. Но мне нельзя об этом говорить. Никому. — Надеюсь, вы не общаетесь с Ефимовым больше? — строго заглянул в мои глаза, когда же я застыла. Именно поэтому не хочу говорить об Лёше. И вспомнила, как на прошлой недели, он увидел нас.

— Вы опять за старое. Нам больше обсудить нечего? — разгневалась в тот час, но учитель продолжал стоять на месте.

— Переживаю просто за вашу репутацию. Вы хорошая девочка, а Алексей — полная ваша противоположность.

— А вы что в школе физику не изучали? — неожиданно спросила у Никиты Владимировича. Он был поражен данному вопросу.