Он вёл двойную игру (СИ)

— К чему Вы? — спросил также непонимающе, глядел на меня.

— По закону физики: противоположности притягиваются. Так почему же, так не может быть с людьми? — вполне уверенно спросила у учителя. — Я просто хотела узнать как у вас дела, а вы перевели разговор про Лютого. Может вы к нему неравнодушны? — подошла чуть ближе к учителю, и глядела в глаза. Мужчина взъерошил свои волосы.

— Чего это я на самом деле? Прости, Тонечка. Я не прав. Мне не стоило его упоминать, — чуть смутился он. — Как ваш папа? Добрался до Екатеринбурга? — теперь уже интересовался моими делами, а я посмотрела в окно.

— Да, написал, что всё хорошо. Остановился у какого-то своего старого приятеля, — ответила на это.

— Рад это слышать. Как Виктория? И ваша мама?

Хоть он и пытался делать вид, что ему всё это интересно, я чувствовала его раздражение. Он не мог выкинуть из головы Лёшу.

— И у них всё хо… — Никита Владимирович не дослушал до конца, и зачем-то ринулся ко мне, я от неожиданности отступила назад, ногами почувствовав парту. Его руки легли на мои плечи, и я зачем-то посмотрела на его губы.

— Антонина, мне тяжело с вами находиться в одном кабинете! Вы заставляете моё сердце биться чаще, — произносил нежно губами, становясь ближе ко мне. — Мне стыдно в этом сознаваться, но вы мне интересны, — от этих слов я перестала чувствовать под ногами пол. Кабинет истории, напоминал космическую ракету, переворачивал меня с ног до головы. — Мне неприятно видеть вас с кем-то! — тряс плечо, а в ушах как будто что-то звенело. Никита Владимирович, может и был мне симпатичен, и его отношение ко мне явно преимущественно лучше, чем у Лютого, но я не чувствовала той окрыленности рядом с ним, мне не хотелось выходить за грани своих возможностей. Да, он молод и красив. Его манеры, как у человека голубых кровей, но он, не тот, с кем бы я хотела сейчас быть. Не с ним!

— Никита Владимирович, может у вас всего-напросто тахикардия? — старалась вести себя спокойно, по прежнему не показывая ему эмоций. Что мне делать?

Мужчина испуганно смотрел на меня, а потом, по всей видимости, осознал, что сморозил глупость и хохотнул.

— Может быть. Мне была интересна ваша реакция. Вы совсем не боитесь мужчин, — наконец-то отпустил меня и отошел в сторону.

Ещё бы! У меня пройден курс «Молодого бойца» в ряду с главнокомандующим Лютиком. После него мне бояться нечего.

Однако, я готова была бить Зайцева по лицу. Хорошо, что он пошутил. Надеюсь же, пошутил?

— У вас идиотский юмор. Вы случайно с Лютым не братья по разуму?

— Он делал также? — спохватился мужчина, я прикусила язык.

— Нет! Он просто шутит неуместно, как и вы. Ладно, Никита Владимирович, пойду я. А вы не затягивайте с сердцем, сходите к врачу! — торопливо накидываю на плечо рюкзак и выскакиваю из кабинета.

Плетусь по коридору, опуская в пол глаза. Уверена, что у Зайцева были другие намерения. Не рассчитывать же мне на то, что всё-таки он собирался сделать другое. В груди у меня колотиться, но по-другому. Никак с Лёшей. С Лютиком удары в груди теплые и шумные, такие что в округе все глохнет. Ещё и спросил у меня о том, проявляю я к кому интерес или же нет. И не стыдно ведь.

— О, ты куда летишь? — спрашиваяет Виктория, которую я сбиваю с ног. Она выглядит неважно. Её лицо бледное.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спрашиваю у неё.

— Меня с последнего урока отпустили. Тонь, мне страшно. Сильно болит низ живота. Может что-то с малышом? Медпункт закрыт, — схватилась мертвой хваткой за мой рукав. Сестра начала плакать, я начала звонить Гере, но она не брала трубку.

— У меня кровь, — дрожащим голосом произнесла сестра. По её бежевым колготкам и впрямь можно было разглядеть свежие пятна крови.

— Чёрт! — выругалась я, быстренько набрав скорую помощь. Прежде чем вызвать, пришлось ответить на несколько тупых вопросов. — Моей сестре плохо! У неё кровь. Мы что тут будем играть в «Викторину» здесь? — сорвалась я на крик. Из моих рук вырвали телефон.

— Мужчина, слышно меня? Гимназия № 15. Похоже что-то по-женски. Я не врач! — сказал Никита Владимирович. И нам некогда было удивляться. В коридоре всхлипы стали громче.

— Вика, всё будет хорошо! — схватила я сестрёнку за руку. Её ладонь обжигала своим пламенем. Она просто взвыла.

Зайцев не задавал лишних слов, и когда приехала в школу скорая, учитель поехал с нами.

36

Мне было совсем по боку о чём думали о нас школьники, они смотрели на Вику и шептались. Никто не знал в школе, что она беременна. Я об этом не трепалась никому. Даже Валентине не говорила. Мне не хотелось, чтобы Вику обсуждали. Смеялись и указывали пальцем, мол малолетняя дрянь, не умеющая пользоваться контрацептивами. Всем лишь бы обсудить кого-то или же высмеять. Никто не следит за своей жизнью, всем интересна чужая.

Мы ехали в машине скорой помощи. Виктория всю дорогу плакала и звала маму, я держала её за руку. Историк заметно нервничал, но ничего не сказал.

В больнице её увезли в палату, а нас оставили в коридоре. Мне получилось позвонить Стасу и он обещал приехать. Гера перезвонила спустя час. Сегодня она была в гостях, и как можно скорее вызвала такси.