Он выбрал гвозди

самом деле, — в первый раз. И когда вы прикоснетесь к ним и почувствуете древесину

креста, увидите след, оставленный венцом, и прикоснетесь к острому концу гвоздя —

остановитесь и прислушайтесь. Быть может, вы услышите, как Он прошепчет:

«Я сделал это только ради тебя».

7

2

«Я ВОЗЬМУ НА СЕБЯ ТЕМНУЮ

Божье обетование в плевке солдата

СТОРОНУ ТВОЕЙ НАТУРЫ»

Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха

Божия пред глазами его.

/Псалом 35:2/

Тщеславие настолько укоренилось в сердце человека, что.. те, кто пишет против него, хотят обрести славу за то, что

хорошо написали об этом, а те, кто читает об этом, хотят

обрести славу за то, что прочитали.

/Блез Паскаль/

Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?

/Иеремия 17:9/

Грех, если его рассматривать с христианской точки зрения, является трещиной, которая пронзает все существование.

/Эмиль Брюннер/

О, злая мысль! Откуда вторглась ты, чтоб покрыть Землю

коварством?

/Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова 37:3 (Апокрифы)/

Что произошло бы с Чудовищем, если бы не появилась Красавица?

Вы знаете эту историю. Было время, когда его лицо было прекрасным, а его дворец

— славным. Но это было до проклятия, до того, как тени нависли над замком и сердцем

принца. И когда нависла тьма, он уединился в своем замке, пряча звериную морду, изогнутые клыки и печаль.

Но все изменилось, когда пришла эта девушка. Интересно, что произошло бы с

Чудовищем, если бы не появилась Красавица?

И что произошло бы, если бы она осталась равнодушной? Кто стал бы обвинять ее в

этом? Ведь он был таким... страшным. Волосатым. Слюнявым. Рычащим. Неприступным. А

8

она была такой красавицей. Поразительно великолепной. Заразительно доброй. Если и

были два существа, соответствующие своим именам, то разве это не Красавица и

Чудовище? Кто стал бы обвинять ее в том, что ей было все равно? Но ей не было все

равно.

И из-за того, что Красавица полюбила, Чудовище стало красивым.

Эта история так знакома нам не только потому, что это сказка. Она знакома, потому

что напоминает нам о самих себе. В каждом из нас есть чудовище.

Так было не всегда. Было время, когда лик человечества был прекрасным, а дворец

славным. Но это было до проклятия, до того, как тень нависла над садом Адама, до того, как тень нависла над его сердцем. И со времени проклятия мы стали другими.

Чудовищными. Уродливыми. Дерзкими. Злыми. Мы делаем вещи, которые не должны

делать, и удивляемся, почему мы их делаем.

Уродливая часть меня проявила свое чудовищное лицо как-то однажды вечером. Я

ехал по дороге с двумя полосами движения, которые должны были слиться в одну.

Женщина, которая вела машину рядом со мной, ехала по полосе, которая должна была

продолжиться. Я ехал по той, которая должна была влиться в другую. Мне нужно было

быть впереди нее. Несомненно мое расписание было более важным, чем ее. Разве я не

принадлежу к духовенству? Разве я не посланник сострадания? Посол мира?

Поэтому я нажал на газ.

И знаете что? Она тоже. Когда моя полоса закончилась, она была на крыло впереди

меня. Я заворчал, снизил скорость и пропустил ее вперед. Она мило помахала мне рукой

через плечо. Р-р-р-р-р-р...

Я включил «ближний свет». Затем дурная часть меня сказала: «Подожди-ка». Разве я

не призван проливать свет на темные места? Разгонять тени?

Поэтому я направил дальний свет фар в ее зеркало заднего обзора.

Она отомстила мне тем, что затормозила. И поехала почти ползком. Эта женщина

была подлой. Ей было хоть бы что, даже если бы весь город Сан-Антонио куда-нибудь

опаздывал; она не хотела ехать быстрее двадцати пяти километров в час. А я не собирался

выключать свет фар, светивших в зеркала заднего обзора ее машины. Как два упрямых

осла, мы не хотели уступать друг другу: она медленно ехала, а я ярко светил. После еще

нескольких недобрых мыслей, в которых я не осмелюсь признаться, дорога расширилась, и я начал обгонять ее. И что же было дальше, как вы думаете? Красный свет остановил нас

обоих рядом друг с другом на перекрестке. То, что случилось потом, содержит в себе

хорошую и плохую новости. Хорошая новость состоит в том, что она мне помахала. А

плохая — в том, что я не стал повторять этот жест.

Через несколько минут мне стало стыдно. «Зачем я это сделал?» Обычно я спокойный

малый, но те пятнадцать минут я был чудовищем! Меня утешали только две вещи: во-