Он же капрал Вудсток

– Это крест «Виртути милитари» – высший офицерский орден Польши за военную доблесть, – с нескрываемой гордостью произнес он. – То же, что у немцев «Риттер кройц» – «Рыцарский крест». Его ввел наш последний король Станислав-Август в 1772 году. Кстати, капрал, Станислав-Август Понятовский был любовником Екатерины Великой! Так что поляки и в данном пикантном случае одержали верх над своими старыми врагами – русскими.

– Что вы говорите! Простите мне мое любопытство, сэр, за что вы получили этот крест?

– За действия против большевиков весной двадцатого года при взятии Киева, капрал.

Капитан Серый нетерпеливо кашлянул.

– Садитесь, джентльмены! – сказал пан майор, включая настольную лампу. – Пожалуйста, сядьте здесь, капрал.

Поудобнее устраиваясь в глубоком кожаном кресле напротив настольной лампы, капрал окинул взглядом комнату. Высокие до потолка книжные полки вдоль трех стен, торшер, задернутые плотными шторами окна, портреты Гитлера и Гиммлера, большой письменный стол из полированного красного дерева с инкрустированной эмблемой – имперским орлом, консольная радиола «Телефункен»…

Майор взял с письменного стола пачку немецких сигарет «Бергман приват».

– Хотите сигарету, капрал?

Закуривая, майор молчал. Молчали и остальные, бесстрастно глядя на капрала Вудстока, который, пуская дым в потолок, со скучающим видом, развалясь в кресле, чуть прищурясь, разглядывал корешки томов на ближайшей полке. Допрос – а это был именно допрос – начал майор.

– Скажите, капрал, на каком самолете вы прилетели сюда из Англии?

Короткая затяжка. Облачко дыма в потолок. Паузы быть не должно.

– Это был транспортный «Дуглас», «Си-47». Отличная машина, джентльмены, – ответил Вудсток, медленно выдыхая дым.

– А дальность какова? Сколько километров? – перебил майор.

– Километров – две тысячи четыреста, а миль, по-нашему…

В сорок первом Евгений летал в тыл врага на советских самолетах «ТБ-3» и «ПС-84». С начала сорок второго трижды забрасывался в тыл врага на «Дугласе». Трижды «туда» и ни разу «обратно». В первый раз случилась авария при взлёте на Центральном аэродроме в Москве: лопнул правый баллон. Пока меняли баллон, он зашел в кабину экипажа, осмотрел ее, поговорил с пилотом…

– Но ведь «Дуглас» американская машина? – с нажимом произнес капитан. – Ее конструктор Сикорский, поляк, работающий в Калифорнии.

– Верно! У нас этих «Си-47» немало в Королевских воздушных силах. Я слышал, что американцы снабжают и русских этими самолетами…

Поляки молча переглядываются. Гамбит разыгран.

– Это интересно! – восклицает кавалер «Виртути милитари». – Я ни разу не видел эти новые самолеты. Расскажите нам о них!

– Я не летчик, – улыбается Вудсток, – а только сын летчика. Ну что мне запомнилось?.. Два мотора, экипаж – пять человек: пилот, штурман, стрелок-радист, бортмеханик, инструктор парашютного дела. Сажает двадцать десантников…

Описать в общих словах «Дуглас» для Вудстока дело нетрудное. Но разговор об авиации таит в себе опасные воздушные ямы.

– С какой скоростью вы летели? – спросил капитан.

– Около… около ста пятидесяти – двухсот миль в час.

Он чуть было не дал ответ в километрах (триста пятьдесят километров в час), и это погубило бы его. Ведь англичане не пользуются метрической системой. Голова работала как арифмометр. Дальность полета у «Дугласа» – 2400 километров. Сколько в милях?..

– На какой высоте перелетали через Ла-Манш?

В этом вопросе майора сразу две ловушки.

– Ла-Манш? – переспрашивает Вудсток, поднимая брови. – О, вы имеете в виду Английский канал? Мы пересекли его на высоте не менее шести с половиной тысяч футов.

Да, именно так, капрал Вудсток! Именно «Английский канал» и именно «футы», а не метры!

– Не помните ли вы мощность моторов? – продолжает допрос капитан.

– Я спросил об этом пилота: каждый мотор – тысяча двести «эйч-пи».

«Эйч-пи» – лошадиные силы.

Отвечает Вудсток по-прежнему гладко, а в голове рой вопросов, обгоняющих вопросы его «следователей»: как по-английски «кабина экипажа»? Ах да! «Cockpit»… Это он помнит, а вот как по-английски «вытяжной фал», он никогда не знал; значит, надо лучше не вспоминать о парашюте…

– Какая температура была в Лондоне, когда вы вылетали?

– Точно не знаю. Днем было около пятидесяти градусов.

Молодец, капрал! Вовремя вспомнил о Фаренгейте.

И вновь неожиданный вопрос:

– А сколько литров бензина потребляет в час «Дуглас»?

– Сколько британских и имперских галлонов? Да разве я знаю! Мы летели с четырьмя дополнительными бензобаками. Я не заметил, чтобы наших летчиков волновала проблема горючего…

Должна быть, обязательно должна быть такая деталь, которую узнаешь только после полета на «Дугласе»! Такая деталь сыграет роль козыря в этой смертельно опасной игре! Вот она, эта деталь!