Она

— Возможно, в этом смысле время для меня остановилось. Но ведь в создавшейся ситуации он был чуть ли не единственным, кроме нас с папой, человеком, кто мог бы и должен был помочь маме, разве не так? Разве душевные расстройства — это не его специализация? Однако он ничего не сде­лал, так ведь? Вот поэтому, наверное, я и отношусь к нему так... К тому же, раз все умерли, мне, возможно, просто не на кого больше злиться, кроме него. Дядя с женой тоже пострадавшие, так как едва не были зарезаны моей мамой, и мне сейчас не на кого вылить всю свою обиду и ненависть. — Я заразительно рассмеялась, но в душе еще оставалось какое-то неприятное чувство. Похоже, в какой-то момент мне передалась тяжесть ощущений, владевших мамой и те­тей, когда они лежали в клинике.

Тем не менее после того, как я покинула клинику, насладилась легким ужином в лобби отеля, выпила чаю, получая удоволь­ствие от вкусных сладостей и возможности наблюдать за разными людьми, я, вне вся­кого сомнения, здорово развлеклась.

— Спасибо за то, что показал мне письмо. Пойду к себе. Устала сегодня, хочу пораньше лечь спать. А завтра мы поедем ко мне? — уточнила я. — Приму, что ли, ван­ну с пузырьками. Надо хоть насладиться пребыванием в этом роскошном отеле.

—  Может, побудешь со мной еще немно­го... — предложил Сёити.

Упс!

—  Зачем?

—  Ну, ты выглядишь такой одинокой, — пожалел меня Сёити.

Ого.

—  Вот так штука... — вырвалось у ме­ня. — Однако в такие моменты в реальной жизни я не говорю “Вот так штука”.

—  Это потому, наверное, что обычно ты участвуешь в умело поставленном спектак­ле, — предположил Сёити.

Этот парень так умен, что даже бесит...

—  Да я без всяких задних мыслей! Про­сто хотел еще немного поболтать. А воз­можно, это как раз мне одиноко.

—  Ну, раз так, почему бы и нет. — Я сно­ва присела.

—  Сегодня я вот о чем подумал. Ты и вправду не лежала в той клинике. Хотя бы­вать там тебе, возможно, и приходилось.

—  Ты действительно так думаешь? Я то­же пришла к такому выводу, — призна­лась я.

—  Как бы это объяснить... Мне показа­лось, что твое поведение было несколько иным... В общем, не таким, какими должно быть у человека, которому пришлось про­жить там какое-то время, — пояснил Сёити.

—  Почему это? Ты что, разбираешься в подобных вещах? — поинтересовалась я.

—  Дело в том, что я занимаюсь боевыми искусствами. Кое-что знаю о многих вещах по поводу движений человеческого тела.

—  В таком случае откуда я знаю это ме­сто и женщину по имени Кодзима-сан? — спросила я в смятении.

—  Я считаю, что, как и рассказывала Кодзима-сан, тебе, несомненно, приходи­лось бывать в этой клинике, так как твоя мама и директор были любовниками. Мне, как и тебе, не показалось, что Кодзима-сан лжет. Так что лежать ты там ни разу не ле­жала.

—  Видимо, в моей памяти перемеша­лись разные вещи и события. Ну и ладно.

Сёити прыснул смехом:

—  Почему ты так просто сдаешься? Раз­ве это не самое важное?

—  Да, но сейчас для меня важнее всего то, что меня окружает. И если здесь все спо­койно, остальное меня не волнует. Если все принимать близко к сердцу, жизнь стано­вится невыносимой, — улыбнулась я. — А ты, Сё-тян? Отошел после шока от услы­шанных историй о тете?

—  Да, она, конечно, слишком отлича­лась от той матушки, которую я знал, но где-то в глубине души я предполагал нечто подобное, — сказал Сёити.

—  Люди могут меняться в зависимости от среды, не так ли? Изначально была од­ной из сестер-ведьм, а умирала замечатель­ной мамой. Классно...

—  Это тоже далеко от истины. Сколько раз я это слышу, но не знаю, что и ска­зать, — признался Сёити. — Я думаю, что мы очень виноваты перед тобой за то, что так надолго оставили тебя.

—  Но никакой твоей вины в этом нет, — возразила я.

—  Тем не менее я действительно так счи­таю. Мы совершили непоправимую ошиб­ку. Наверняка и я мог сделать что-нибудь. Так что я тоже несильно отличаюсь от ди­ректора клиники. Ведь я воспринимал все, что было связано с тобой, как не мое дело.

—  Ну, тогда мы сейчас же поженимся и вместе создадим прекрасную семью, как тебе? И я хочу родить троих детей, — пред­ложила я.

—  Идет, — согласился Сёити. — Это ужас­но, что я могу сделать так мало для тебя.

—  Это не так, — улыбнулась я. — Одна­ко все уже закончилось. Действительно ни­чего не исправить.

—  Я ничего не знал. Представлял себе, что тебя забрали родственники и что ты живешь у них в безопасности и достатке. А может, мне было проще так думать. Я ве­рил в это и не сомневался, так как с “Конамия” всегда был полный порядок. Одна­ко матушка на самом деле так не думала. Поэтому и раскаивалась потом. Теперь вос­полнить эти пробелы должен я. Если тебе жизнь недодала, это не могло не сказаться и на нашей с матушкой судьбе. На самом де­ле жизнь — очень жестокая штука. Не ска­жешь “моя хата с краю”. Ведь в тот день в са­ду было много общего, что мы делили с то­бой. Я прекрасно помню все, что было тогда. Несмотря на то, что мы перестали видеться...

—  Я тоже. Взгляни.

Я достала из сумки маленькую фигурку.