Она

Я привыкла думать, что одинока, и вдруг теперь у меня возникло иное ощущение, будто я являюсь копилкой самых теплых и нежных чувств, начиная с тех, что пита­ла ко мне тетя, будто меня любят и доро­жат мною. Мне стало не по себе. Сегодня чужие люди снова напомнили мне о тех эмоциях, которые вызывало во мне в дет­стве общение со своими еще нормальными тогда родителями. Интересно, почему все так добры ко мне?

Я всегда делала все сама, но на самом деле даже в юности мне, пожалуй, хотелось, чтобы обо мне заботились. Хотелось, чтобы кто-нибудь повсюду брал меня с собой, что­бы кто-нибудь размышлял вместе со мной, чтобы постоянно был рядом. Это изуми­тельно, но в то же время и естественно. Это действительно то, о чем я всегда мечтала. И сейчас я это получаю.

Когда рушится семья, это значит, что ты стремительно теряешь все, что когда-то имел. Наверное, так приходит будущее... С этими мыслями появляется смутное осо­знание того, что то, чем ты владел, было просто иллюзией. И вот уже ты оказыва­ешься совершенно нагой и беззащитный перед всеми ветрами судьбы.

Мне кажется, что нет человека со столь поломанной судьбой, как у меня. Однако, пожалуй, для всех людей, чьи семьи распа­лись, так или иначе самым большим уда­ром является то, что все мечты, неразрыв­но связанные с любовью, которой они ко­гда-то обладали, оказались всего лишь призрачным видением.

— Хороший человек, правда же? Если бы мне кто-нибудь порезал шею, не знаю, смог бы я так же держаться... — задумчиво сказал Сёити. — Да-а, в нашем мире нема­ло так называемых суперлюдей... Я бы то­же хотел стать суперменом. Хотя выдаю­щихся способностей у меня нет.

—  Сё-тян, знаешь что... После всего это­го мне окончательно полегчает, если я услы­шу твои такие простые умозаключения, — призналась я во время нашей прогулки.

На перекрестке масса людей ожидала зеленого света светофора. Поток машин тек мимо них подобно реке. Я задумалась над тем, куда сейчас направляется каждый, и под натиском их бесчисленного множест­ва чуть было не лишилась чувств. Однако меня успокаивало то, что сейчас я прежде всего не одна, и вместе, я и Сёити, мы соби­раемся пойти в кафе. Встреча с Кума-сан стала утешением и облегчением для меня, но в то же время перед глазами все время стоял вытянутый в форме полумесяца крас­ный шрам.

Я ощутила какой-то дискомфорт в рай­оне свой шеи.

—  Я, если бы мне суждено было переро­диться, хотела бы появиться на свет в ва­шей семье. В молодости я бы день и ночь ра­ботала с детьми, которые оказались в труд­ном положении. А повзрослев, стала бы меньше работать и посвящала бы время своей семье. Когда ребенок теряет семью, его жизнь хоть как-то налаживается, если кто-нибудь как можно раньше поможет ему добрым советом. Мне бы хотелось открыть что-то вроде салона, куда приходили бы та­кие детишки, чтобы поиграть и развлечься.

—  Но ведь еще не поздно это сделать, не так ли? Да и уход за садами тоже вполне еще тебе по плечу. Я смотрю, ты многим бы хотела заниматься, а? Да, кстати, еще было желание поработать в бухгалтерии моей фирмы! — сказал Сёити, добродушно прищурив глаза. — Между прочим, моя матуш­ка, похоже, тоже думала как ты. Она помо­гала советами разным молодым людям, устраивала их на работу в наши магазины. Некоторые из них, конечно, исчезали, но другие работают до сих пор, и те из них, что живут далеко, даже были на похоронах. Ре­бенком я ревновал маму из-за того, что она, мол, всю себя посвящает только чужим де­тям. Однако если задуматься о ее прошлом, то все покажется вполне резонным... Кста­ти, как тебе вон то кафе?

— Да, так хочется кофе. Давай зайдем! — согласилась я. Я постепенно привыкла к то­му, что Сёити всегда рядом, и мы оба теперь вели себя довольно естественно и непри­нужденно.

Кафе оказалось уютным, мы сели рядом за большим деревянным столом. Перед на­ми возвышалась ваза, в которой стояли красивые цветы.

—  Надо же, а я ведь даже не представля­ла, что у меня есть такая нелепая, такая чи­стая мечта, — призналась я. — Мне просто не верится, что я хотела бы делать что-либо для людей.

—  Пожалуй, любая работа так или ина­че для людей, — непринужденно и откро­венно сказал Сёити.

—  Вот опять бесхитростно и доступно говоришь здравые вещи! — рассмеялась я.

—  Ничего не поделаешь, ведь я сам по се­бе явился мечтой своих отца и матушки. И меня не учили поступать и вести себя так. Я был самой мечтой кого-то просто по фак­ту своего существования. Осознавая это, не­возможно не стать здравомыслящим!

—  Да, здорово... — глядя на зеленые ли­стья, печально пробормотала я. — Я бы то­же хотела стать чьей-либо мечтой...

Сёити ничего не ответил.

Вскоре принесли наш кофе, от которого исходил приятный аромат. Я сделала гло­ток, и это было настолько вкусно, что ощу­тила беспричинное счастье и даже на ка­кое-то время совершенно забыла, о чем мы говорили. Вдруг Сёити неожиданно заявил: