Она была создана для меня

Я нахожу старую деревянную лестницу, бессистемно прислоненную к наружной стене дома, вероятно, оставшуюся после предыдущей попытки ремонта. Освободив спутавшиеся вокруг нее лианы, я подтаскиваю ее к задней стене и прислоняю к кирпичу. Этот двор выходит на заднюю стену другого здания: четыре этажа из белого кирпича, по которым стелется что-то вроде плюща. В центре двора стоит высокое дерево магнолии, последние розовые и белые цветы которого падают на землю, так как начинается летняя жара. Двор был бы красивым, если бы кирпич был вычищен, а другие сорняки не угрожали поглотить заднюю часть участка.

Я осторожно поднимаюсь по лестнице, решив убрать часть сорняков вдоль задней стены. Лестница слегка покачивается, и я приостанавливаюсь, чтобы убедиться, что она устойчива. Некоторые перекладины пережили лучшие времена, но все в порядке, и я продолжаю.

Поднявшись достаточно высоко, я хватаюсь за сорняки и дергаю. Они отрываются от кирпича с приятным щелкающим звуком, и я бросаю их на землю, хватая новые. Мне приятно работать руками. Я провожу так много времени, сидя за ноутбуком, что иногда забываю, насколько лучше я чувствую себя, двигая телом на свежем воздухе. В это время на двор падает утреннее солнце, и его тепло впитывается в открытую кожу на моих руках и ногах.

— Что ты делаешь? — вздыхаю я, услышав хрипловатый голос нашего бригадира внизу.

Начинаем.

— Приступаю к работе на этом дворе, — говорю я, не оглядываясь. — Сегодня захотелось поработать на улице.

Наступает тишина, и я думаю, что он вернулся в дом, но потом он говорит: — Больше не говори со мной так перед бригадой.

Я прекращаю свои действия и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. — Прости?

— Не говори со мной так при команде.

Я раздраженно хмыкаю. — Ты серьезно?

— Я серьезно, Вайолет.

— Я сказала, что ты красивый.

Я хмыкнула, и его брови сошлись вместе.

— Я бригадир. Ты не можешь говорить со мной в таком тоне.

Гнев пылает в моем животе. — Но это нормально, что ты ведешь себя со мной как мудак, когда тебе вздумается?

Это заставляет его сделать паузу. Я бросаю на него взгляд, который говорит "да", и отворачиваюсь, чтобы вырвать еще одну травинку из стены, дергаю сильнее, чем нужно, и чуть не теряю равновесие.

— Будь осторожна. — Его голос звучит ближе. — Ты должна быть в перчатках.

— Не указывай мне, что делать, — отвечаю я, выдергивая еще одну травинку и бросая ее на кучу внизу. Я так раздражена тем, что он посмел пожаловаться на мою шутку, когда он уже несколько недель ведет себя как задница, что легко забыть, как сексуально он выглядел, спускаясь по лестнице сегодня утром. Как мое тело отреагировало на его взгляд.

Но так даже лучше. Если я злюсь на него, он меня не привлекает. Я могу сосредоточиться на работе.

— Серьезно, Вайолет, будь осторожна…

Я хватаю другую травинку и бью по ней двумя руками, вымещая свою злость на ничего не подозревающем растении. Что-то вонзается в мою ладонь, и я удивленно отшатываюсь назад, теряя равновесие. Мои руки мотаются по сторонам, лестница падает из-под ног, и я наблюдаю, как в замедленной съемке я отклоняюсь в сторону от кирпичной стены.

— Черт!

Голос Кайла звучит как далекое эхо, пока я падаю, зная, что это будет больно.

Но я не падаю на землю. Вместо этого меня останавливают в воздухе руки Кайла, проносящиеся подо мной. Моя голова ударяется о его грудь, он отступает на шаг, но держит меня.

Я вцепилась в его рубашку, сердце бешено стучит, дыхание сбивается на короткие резкие всплески. Слезы неожиданно наворачиваются на глаза, и я зарываюсь лицом в его плечо, чтобы успокоиться. Его руки крепко обхватывают меня, и на краткий миг я надеюсь, что он никогда не отпустит меня.

Когда я наконец поднимаю взгляд, глаза Кайла широко раскрыты, а грудь под ним вздымается. — Ты в порядке?

Я быстро киваю, сердце все еще колотится.

— Да, — отвечаю я. — Я в порядке.

— Хорошо.

Его беспокойство быстро сменяется хмурым взглядом, когда он ставит меня на шатающиеся ноги. — Я говорил тебе быть осторожной. На лестнице всегда должны быть три точки опоры. Ты могла сломать себе шею.

Несмотря на адреналин, все еще бурлящий в моих венах, я стиснул зубы. — Все было бы в порядке, если бы ты не пришел сюда, чтобы накричать на меня.

— Я не кричал. — Как ни странно, он сохраняет ровный голос. — Я просто попросил…

— Скорее, потребовал, — огрызаюсь я, прерывая его. Я отрываю взгляд от его каменного лица, чтобы осмотреть укус на руке. По ладони течет кровь, и я закрываю ладонь, гримасничая, надеясь, что Кайл не заметил.

Но он заметил.

— Эй. — Его голос смягчается, все следы раздражения исчезают с его лица, когда он тянется к моей руке. — Ты порезалась.

— Все в порядке, — говорю я, отдергивая руку и поворачиваясь к дому.

— Вайолет. — Кайл встает на моем пути, положив руки на бедра. — Это не нормально.

Я поднимаю взгляд и вижу, что на его лице написано беспокойство, а его глаза смотрят на мою левую руку. Что случилось с тем ворчливым ублюдком, который пришел сюда читать мне нотации?