Она читала на ночь

– О, я, кажется, знаю, как ты собираешься им помочь! Подсунешь им иллюзорный мир, где они каждый день будут что-то завоевывать, захватывать трофеи, пленных и командовать множеством послушных рабов. Я прав?

– И тогда они поймут, Фарий, как им все это надоело – битвы, чужие создания, покорные рабы. Рано или поздно они разочаруются, мой друг, и начнут искать что-то новое и более интересное для себя. К тому же все миры в той или иной степени иллюзорны! – Соллей помолчал. Его «фигура» переливалась всеми цветами радуги. – К сожалению, я не могу так поступить. Я обманул их на время, притом на очень короткое время. На большее кортиосцы нам с тобой согласие не дадут. Они высоко ценят жизненный опыт. Любой опыт, Фарий!

– Так или иначе я возвращаюсь на Анту! – заявил Фарий. – Я очень волнуюсь за Осиан-айо.

– Не переживай, ведь за ней присматривает Ансон. Женщины удивительные существа, нежные и сильные одновременно, – наставительно пророкотал Соллей. – Робкие в одном, они проявляют неожиданную смелость в другом. Иногда с трудом запоминают всякие мелочи, зато умеют держать в памяти огромный объем информации и никогда ничего не путают. Поверь мне, именно женщины, с их тонкой интуицией, помогут нам справиться с кортиосцами.

Дни становились все жарче. Листья каштанов покрылись пылью. С юга дул сухой горячий ветер.

У Филиппа в офисе работали кондиционеры, но когда он выходил на улицу, то словно окунался в раскаленный городской воздух. Люди выглядели вялыми, разомлевшими. Они покупали воду и мороженое, а после работы стремились на пляжи. Вода в Днепре была теплая, как парное молоко. Но вечерами все же наступала приятная прохлада.

Филипп вел обычную жизнь – работа, дом, снова работа. По выходным проводил время с Юлей и сыном, стараясь не думать о Ксении. Он решил, что не может разрушить жизнь Юли и мальчика, да и свою тоже. На первый взгляд все шло как прежде. Но это было поверхностное впечатление. Исчезло самое главное – ощущение полноты счастья. И Юля, и Филипп чувствовали это, но скрывали друг от друга. На смену искренности пришла фальшь. Филиппу не хотелось идти домой. Он заставлял себя вовремя заканчивать дела, садиться в машину, ехать за город. Все это он проделывал механически, мечтая увидеть Ксению или хотя бы позвонить ей.

«Неужели я не смогу справиться с собой? – думал он, лежа в постели без сна. – Этого просто не может быть. Что у меня с Ксенией? Ничего. Приятельские отношения. Мне интересно с ней, вот и все. Разве я не могу отказаться от наших встреч? Разве я никогда раньше не расставался с женщинами? Такое было в юности, было в более зрелом возрасте… А развод с Илоной? И ничего со мной не случилось. Я продолжаю жить и даже не сожалею обо всех этих прошлых разлуках. Что же сейчас? Разве я не могу заставить себя забыть о Ксении?»

И вдруг Филипп со страшной ясностью понял, что не может. Видеть Ксению для него важнее всего, что он до сих пор делал в жизни. Его собственное существование открылось ему с какой-то новой, неожиданной стороны. Деньги, дома, машины и вещи, работа, карьера, традиционное понятие семьи – все отступило на второй план. Оказалось, что все это призвано служить лишь фоном для чего-то неизмеримо более важного, значительного. Он не мог пока объяснить, что представляет собой это значительное. Но оно есть. Именно оно составляет глубоко скрытый тайный смысл происходящего с ним, с Юлей, с другими людьми.