Она читала на ночь

– Ты пойдешь со мной, – сказал Шахров охраннику со шрамом. – Понесешь коробку.

Так они и шли: впереди – Егор Иванович с огромным букетом лимонных роз, за ним – парень с коробкой в одной руке и кучей свертков в другой.

Дверь квартиры Шахров открыл ключами Эда. Это должно было показать Ксении, кто есть и будет хозяином положения. А подарки предназначались для смягчения ситуации. И какие подарки! Царские.

– Иди, – отрывисто приказал Шах охраннику, едва они вошли в полумрак прихожей. – Жди меня в машине.

Парень, ни слова не говоря, положил коробку и свертки, вышел и прикрыл за собой дверь. Шахров остался один. Он вздохнул и прислушался. Из комнаты доносились слабые звуки переставляемой посуды, пахло влагой и моющими средствами.

– Ксения Викторовна! – крикнул он.

Из-за двойной стеклянной двери в коридор высунулась голова Ксении. Ее рыжие кудри были перевязаны голубым платком, глаза удивленно расширились.

– Вы? – растерянно воскликнула она. – Что вы здесь делаете? Как вы попали в квартиру?

Егор Иванович подошел к ней и вручил цветы.

– Это вам.

В комнате, за спиной хозяйки, царил ужасающий разгром. Уборка, по всей видимости, была в самом разгаре.

– Как вы вошли? – спросила Ксения одними губами.

Она машинально взяла розы и укололась, даже не заметив этого. От злости и возмущения у нее перехватило дыхание.

– Вы прекрасны, когда сердитесь, – заявил гость, ничуть не смущаясь. – И домашняя одежда вам к лицу.

– Кто вам позволил сюда явиться?

Шахров усмехнулся:

– Я не спрашиваю разрешения. На звонки вы не отвечаете, от встреч отказываетесь. В гости не зовете. Вот я и пришел сам. Вы не обидитесь?

– Чего вы хотите? – уже спокойнее спросила Ксения.

– Вашей благосклонности… Вы покорили мое сердце.

– Шутите?

– Полагаете, я так дурно воспитан?

Егор Иванович сходил за коробкой и свертками, принес их в гостиную и свалил прямо на ковер.

– Что это? – равнодушно поинтересовалась Ксения. – Доказательства вашей симпатии?

– Угадали. Это только начало, моя дорогая. Робкая попытка изучить ваши вкусы. Собственно, это все, что я собирался сказать вам. Позвольте откланяться.

Он подошел, взял ее руку и поцеловал.

– Советую вам быть поласковее. Я не всегда такой добрый. Могу и рассердиться. И тогда гнев мой ужасен!

– Будете воевать с женщиной?

– Что вы, – глаза Шаха недобро блеснули. – Дамы неприкосновенны. А вот мужчинам придется отвечать за капризы избалованных барышень. По всей строгости. Так что… подумайте. Господин Чигоренко может пострадать по вашей вине.

Егор Иванович резко повернулся и вышел, оставив дверь открытой.

Ксения сразу же почувствовала слабость и села. Что это он сказал напоследок о Филиппе? Кто может пострадать?

Только сейчас она опомнилась и сообразила, что все еще держит в руках розы. Пришлось пройти на кухню и поставить цветы в воду. Они-то ни при чем.

Вернувшись в гостиную, Ксения открыла коробку. В ней, аккуратно упакованная, лежала чудесная короткая шубка из голубой норки. Художница не удержала вздох восхищения. Какая прелесть! Она примерила шубку, не снимая старых спортивных штанов и футболки. Великолепно! Такую вещь ничто не может испортить.

В свертках оказались пара дорогих платьев, кружевное белье, кожаная сумочка и набор французской парфюмерии. Шахрова можно было обвинить в чем угодно, кроме жадности.

«Надо вернуть все это!» – подумала Ксения. И тут же поняла, что так поступать не стоит.

– Где он взял ключи? – пробормотала она, собирая вещи и перенося их в свою комнату. – И что он говорил про Филиппа?

Глава 26

Эд побоялся идти домой после того, что произошло. Как встретит его сестра? Наверное, устроит грандиозный скандал. Или еще чего похуже. Он взял две бутылки водки и отправился пить к приятелю.

Ксения легла рано. По всей ее комнате были разбросаны подарки Шахрова. Она не могла на них спокойно смотреть. Телефон Филиппа не отвечал. Ей ничего не оставалось делать, как взяться за книгу. Уставшая и издерганная, Ксения уснула за чтением.

Ее сон повторял прочитанное…

По мере того как Лейтар двигался вперед, его сознание прояснялось. Теперь он был уверен, что его оставили на Трикете намеренно. Ведь он находился буквально в двух шагах от взлетной площадки. Мысли о справедливом возмездии за столь коварный поступок мелькнули и пропали. В конце концов, гораздо важнее выбраться отсюда. Но как это сделать – ведь он оказался здесь в полном одиночестве…