Она что-то скрывает

А теперь я пребываю в расслабленном, умиротворённом состоянии. Потому что, оглянувшись вокруг, поняла: все, кто мечтает о ребёнке, в конце концов получают этот подарок. Значит, и наше с Никитой сокровище никуда не денется, оно у нас обязательно появится…

– Ладно, не буду тебя мучить, – закончила беседу Марго.

Она явно не удовлетворена. Моя готовность согласиться с любым её требованием лишает её возможности реализовать материнские функции. Вот если бы я перечила, тогда она бы убеждала, настаивала, ругала и в полной мере ощущала бы себя матерью, проявляющей заботу о потомстве…

Но ведь я уже большая девочка!

Заботиться о взрослом ребёнке – создавать дополнительные проблемы и ему, и себе. Но я, конечно, сберегу это убеждение в глубокой тайне. Мама не должна знать, что я так думаю.

– Давай беги на работу. Пока! – попрощалась Марго.

Вообще-то сегодня я вовсе не планировала ехать в редакцию. Хотела поспать до одиннадцати, а потом поработать дома.

Из моего письма Веронике:

«…и тут нашла у Никиты на диске невероятную красоту. Монтсеррат Кабалье исполняет арию из какой-то оперы Россини. Название перевести не смогла, там по-итальянски написано… Голос Кабалье – это волшебство. Она словно вышивает серебристой нитью по белым облакам, и мелодия парит и сверкает над тобой, как шатёр, сотканный из драгоценной ткани… Что же это за опера? Забыла спросить у Никиты, как переводится название. «La sie ge de Corinthe». Наверное, мне пора заняться изучением итальянского, как ты считаешь?»

Ответ Вероники:

«”Осада Коринфа”. Сначала английский выучи, чудо!»

Глава 22 Крупная мишень

Мы с Фёдором расположились на открытой веранде ресторана. Федя пытался заманить меня под балдахин пивнушки, где стоят красные пластмассовые столики и публика всех возрастов накачивается пивом и хрустит глутаматными сухариками. Но я категорически отвергла данное предложение. Лучше выпить стакан сока в культурной обстановке – скатерть, живые розы, красивые плетёные кресла… И никакого пива!

Становлюсь занудой.

Ну и что!

В моём возрасте уже имею право.

– Прочитала? – поинтересовался Федя.

Газета с его статьёй «Рабы Богдана» – у меня в руках. Я купила в киоске сразу несколько экземпляров. Свой материал Фёдор одновременно выложил и в Интернете (в более полном варианте), оттуда я тоже сделала распечатку, на память. Учитывая, как натерпелась моя подруга Нонна от Богдана Гынды, эта статья – её прощальный «подарок» капиталисту. Стрела, выпущенная из запредельного пространства прямо в сердце мучителю. Если бы не компромат, по крупицам собранный Нонной, журналистского расследования у Фёдора не получилось бы. Его статья вышла бы беззубой и поверхностной…

Материал написан смело и ярко. Я бы так не сумела. Фёдор летает в стратосфере, срезая стальными крыльями таланта скальпы небожителей. Он ничего не боится. На его персональном счету – десяток чиновников, потерявших должность (а то и свободу) после громких публикаций… Лаконичный язык, эффектные фразы, каждая – как кусок гранита, отбитый мощным ударом кайла.

Это камни на могилу Богдана Гынды.

Теперь ему не отвертеться.

– Прочитала три раза подряд, – сказала я коллеге. – Ты гений!

Федя недоверчиво замер над бокалом белого вина, пошевелил бородой, похлопал глазами. Я поняла – необходимо детализировать комплимент, иначе у друга возникнет ощущение, что над ним смеются.

– Потрясена твоим умением выстраивать факты, аргументировать, доказывать. Ты ловко подводишь читателей к определённому выводу. Уж не знаю, каким образом тебе всё-таки удалось раздобыть компрометирующий материал, но использовал ты его на все сто! А когда тебе не хватает фактов, ты блистательно играешь недосказанностью.

Фёдор самодовольно хмыкнул.

Я неназойливо всматривалась в лицо коллеги, якобы заинтересованная конфигурацией его бороды, а на самом деле пыталась понять, какое впечатление произвела на Федю моя ремарка о загадочном происхождении компромата. Лицо журналиста оставалось непроницаемым. На замечание он никак не отреагировал, лишь упивался комплиментами и явно жаждал добавки. Так и не поняла, догадался ли он, что именно я снабдила его документами…

Даже если догадался – Фёдор, очевидно, решил хранить молчание.

Мне это на руку.