Она любит плохих парней

– Есть, – понижая голос до дьявольского рокота, отвечает Дарий, а я не могу пошевелиться, оказавшись в мучительном плену. – Мне не трудно, и я не притворяюсь. Это я. Настоящий! И пять минут назад, и сейчас! И всегда! Меня с детства науськивали, что со мной что-то не так, и я только недавно понял, что людям вообще все не так! Но это их проблемы, а не мои! Каждую секунду каждого чертового дня я делаю только то, что хочу сам! Так что не приписывай мне свои романтизированные травмы!

– Ты сказал, делаешь то, что хочу я… – цепляюсь за его фразу. – Объяснишь?

Между нашими лицами всего несколько вибрирующих от напряжения сантиметров. Адреналин придает нечеловеческих сил, в это мгновение кажется, что я могу и грузовик перевернуть. Дарий опускает взгляд на мои губы и возвращается к глазам, сердце сбивается с яростного ритма.

– Это значит, что наши желания схожи. Ты просила эмоций и допросилась, а теперь… – Дарий шумно вздыхает и шагает в сторону. – Иди домой.

– Да катись ты к черту!

Выбегаю в темный коридор и хватаю сумку. Ладонь горит и дрожит, зубы стучат, а сердце клокочет. Ни фига! Я не сдамся! Сдавленно рычу и возвращаюсь в гостиную, отвожу руку назад и швыряю сумку. Она летит через комнату, ударяется о плотные шторы и с грохотом падает на пол. Дарий медленно оборачивается, его грудь вздымается. Плевать, мне не страшно!

– Никуда я не пойду, пока ты все не объяснишь! – Мой голос в плену истерики, тело в цепях безумия.

– Что еще тебе объяснить, Катя?! Что?! – люто кричит Дарий, надвигаясь на меня бушующим ураганом. – Что мы похожи?! Что меня, как и тебя, недолюбили в детстве?! Навязали кучу комплексов?! Залечили и завоспитывали до такой степени, что я едва разобрался, кто такой и чего хочу?!

– А ты разобрался? – сквозь сбитое дыхание спрашиваю я.

– Думал, что да, но ты… со своими… да как ты вообще… – Он болезненно морщится. – Я не знаю, что еще сказать! Не знаю, что сделать! Ты бесишь меня сейчас так сильно, что…

– Погоди… – пораженно произношу я. – Так вот в чем дело. Ты увидел во мне себя? Решил помочь?

Губы дрожат, заливистый хохот дерет горло. Обхватываю себя поперек живота и продолжаю говорить сквозь истерический смех:

– Сам решил меня вылечить! Какой молодец! Вот это да!

– Что ты несешь?! Я хоть один раз пытался заставить тебя что-то сделать, давал советы или указания? Пытался исправить тебя, подмечал ошибки? Этим всем занимаешься ты! Ты…

– Заткнись! Не хочу тебя слушать! Я же… – На мгновение закрываю ладонями лицо и резко убираю руки, глядя на Дария, которого уже заметно трясет. – Я уже влюбилась в тебя, долбаный ты старикан! И что ты теперь будешь с этим делать?! Чего ты хочешь?!

– Да того же, чего и ты, книжная истеричка!

Глаза печет от слез, часто моргаю, блуждая по затянутому красным туманом разуму.

– Я хочу, чтобы меня любили, – произношу сквозь сдавленный всхлип. – Просто так. Просто потому что я – это… я.

Дарий убивает жалкие сантиметры, оставшиеся между нами, и запускает пальцы в мои волосы, сжимая их в кулак на затылке. Обхватываю шею Дария и в отместку вдавливаю ногти в его кожу. Три. Два. Один.

– Вот и ответ, – шепчет Дарий и прижимается к моим губам.

Яростный поцелуй разрывает в клочья реальность. Уже непонятно, кто это начал и кто больше виноват, да это и не важно. Все сходится, теперь уже точно. Мы хотим одного и того же, а получить это просто. Так просто, что даже смешно. Влажные беспорядочные поцелуи, выплеск эмоций, страсть, объятая пламенем. Дарий подхватывает меня и относит к стойке посреди комнаты, усаживает поверх и со звериным голодом набрасывается на губы. Руки хаотично носятся по телу, словно в поисках доказательства, что все происходит не во сне. Сжимают, ласкают, дразнят. Дергаю толстовку Дария, потому что она кажется абсолютно лишней, он отступает назад и стягивает ее через голову вместе с футболкой. Вытягиваю ногу и закидываю ее на бедро Дария, сгибаю и упираюсь пяткой в крепкую ягодицу. Дарий сверкает взглядом и опрокидывает меня на стол, придерживая за шею.

– Провокаторша, – говорит он с тихими отголосками недавней ярости.

– Псих, – отвечаю я, принимая вызов.

Дарий забирается под юбку и хватает резинку тонких колготок, в несколько рывков стягивает их и отшвыривает за спину.

– Шизофреничка! – усмехается он и принимается за пуговицы на моей рубашке.

– Старикан! – широко улыбаюсь я и обхватываю его второй ногой, притягивая ближе.

Дарий дергает края рубашки в разные стороны, опускается к моей груди, а его ладонь поднимается вверх по внутренней стороне бедра.

– Повтори-ка, – шепчет он, обдавая дыханием влажную от его языка кожу.

– Дар, – мягко отзываюсь я.

– Божий? – тихо смеется он.

– Мой.