Она любит плохих парней

Целую Дария под скулящую электрогитару, но тут же теряю контроль над ситуацией. Дарий обнимает меня за талию, вторую руку опускает на затылок, врываясь в рот языком. Страсть на грани злости, драйв на краю истерики. Горячо и искренне, с отдачей и принятием. Знакомый вкус, тепло, шумное дыхание на коже. Не знаю, чем я заслужила Дария, но ему же хуже.

– Здесь правда маленькие кабинки? – спрашивает он, тяжело дыша.

– Теперь я все поняла, – отвечаю невпопад. – Поехали домой.

Глава 17

Дорога проходит в тихом забвении, свежий воздух из приоткрытого окна обдувает лицо, мягко урчит мотор. Держу ладонь на колене Дария, изредка перебирая пальцами, чтобы не провалиться в сон, а в мыслях все еще звучит песня, которую впервые спели только для меня. Неужели все это происходит на самом деле, а не только в моих фантазиях? Дарий всерьез хочет быть моим или это всего лишь строки, написанные кем-то другим? Легкое прикосновение к руке посылает тепло по венам, машина набирает скорость. Закрываю глаза и все-таки позволяю себе вздремнуть, чтобы не изводиться глупыми мыслями.

Проходит еще какое-то время, и громкий хлопок выдергивает из короткого сна. Салон автомобиля пуст, за лобовым стеклом виднеются высокие жилые дома с редким светом в окнах. Тянусь к дверной ручке и тут же получаю толчок от холодного, пробирающего до костей ветра. Дарий протягивает мне руку и устало улыбается:

– Думал, придется нести тебя.

Крепко сжимаю его ладонь и отвечаю, выбираясь в тихую осеннюю ночь:

– Я уже не в том возрасте, да и ты тоже.

– Поговори мне еще, – смеется Дарий.

Входим в теплый подъезд и поднимаемся в лифте на девятый этаж. Ноги гудят, как и голова. Тишина звенит в ушах. Дарий открывает дверь в свою квартиру и пропускает меня вперед. Помогает снять пальто и вешает его в шкаф. Бросаю сумку на тумбу у стены, снимаю сапоги и уже хочу шагнуть в сторону ванной комнаты, чтобы подготовиться к продолжению вечера, но понимаю, что у меня просто нет сил. Прохожу в гостиную, падаю на диван, сворачиваясь калачиком и прислушиваюсь к тихим шагам, стуку и шороху.

– Выпей, – голос Дария звучит совсем рядом.

Упираюсь в мягкое сиденье и поднимаюсь, принимаю стакан с пузырящейся водой и сонно киваю в знак благодарности. Дарий набрасывает плед на мои ноги и садится рядом, упирается локтем в спинку дивана и смотрит на меня, тяжело вздыхая. Полумрак комнаты разбавлен лишь включенной подсветкой в зоне кухни, напряжение и стыд проступают неприятными мурашками на коже.

– Извинений ждешь? – спрашиваю я.

– Нет, – глухо отзывается он.

Осушаю стакан, поморщившись от горького вкуса, и протягиваю его Дарию. Он молча забирает его, а я качаю головой:

– Поверить не могу, что кто-то мог от тебя отказаться.

– У тебя почти получилось.

– Нет, это не так. И я вообще о другом.

– Снова хочешь поговорить о бывших?

– Я пытаюсь тебя понять.

– Ладно, – сухо кивает он. – Продолжай.

– Какое благородство, – усмехаюсь я, опуская взгляд.

– Ты ведь не успокоишься. И лучше я буду знать, о чем ты думаешь, чем строить догадки и ждать, пока снова что-нибудь не вытворишь.

Облизываю горьковатые губы и собираюсь с силами, чтобы правильно сформулировать мысль.

– Как люди могут одновременно решить, что их отношения закончены? Кто-то должен был заговорить об этом первым.

– Тебе принципиально знать, кто кого бросил?

– Мне интересно. – Беспечно пожимаю плечами, хотя любопытство методично жрет изнутри, откусывая по маленькому кусочку.

– Она, – коротко отвечает Дарий, но, заметив мой недоверчивый прищур, продолжает: – Мы собирались переехать вместе через год, но ей предложили работу раньше. Я не хотел бросать аспирантуру, и мы долго пытались найти выход, который устроил бы обоих, но так и не нашли. Она считала, что отношения на расстоянии обречены, и поставила меня перед фактом. Я ее отпустил. Вот и все.

– Звучит довольно… скучно.

– Взрослая жизнь, она такая, – ровным тоном отвечает Дарий, но я чувствую брешь в его идеальной оболочке.

– Тебе было больно? – задаю следующий вопрос, затаив дыхание.

– Что бы я сейчас ни ответил… – Он иронично ухмыляется. – Я уже проиграл.

– Почему?

– Скажу, что было, и ты решишь, что у меня все еще есть чувства к бывшей. Скажу нет – решишь, что я лгу.

– Просто скажи правду.

Дарий разминает шею, а я стискиваю зубы и напряженно жду, потому что точно знаю: ответы на все мои вопросы уже близко. Ничто так ярко не вырисовывает образ человека, как его прошлое. Ничто не дает столько надежды, как возможное будущее. Искреннее желание перемен – самая весомая жертва, возложенная на алтарь любви, и если Дарий к ней не готов, то… какой тогда смысл?

– Нет, – говорит он, отвернувшись. – Мне не было больно. Обидно – да, печально – тоже да, но на стену я не лез.

Лжет, я же вижу. Ну почему… почему он скрывает это от меня?

– А когда-нибудь вообще было? – спрашиваю я, четко решив, что сорву с него эту красивую картонку.

– Когда ломал руку, ногу, ребра… – медленно перечисляет он.

– Я имею в виду морально.

– Наверное. Уже не помню. Сейчас я хорошо умею контролировать эмоции. Я главный, а не они.