Она любит плохих парней

По порочной улыбке Дария смело могу сказать, что он прекрасно понимает перевод текста песни, и это задевает струны волнения и влечения, создавая музыку уже внутри нас, а не снаружи. Никакой борьбы, никаких шуток, только крепкое тело напротив и взгляд, от которого слабеют ноги.

– Это не плюшки, а макаруны. – Предпринимаю попытку немного разрядить обстановку.

– Красивая помада, Катюш. Тебе очень идет, – невпопад отвечает Дарий, наклоняясь к моему лицу.

Я готова прямо сейчас сорваться и убежать, но он всего лишь прижимается своим виском к моему. Крепче сжимаю ладонь Дария, а пальцы второй руки, что лежит у него на плече, дрожат так, словно собираются попробоваться на роль барабанщика в рок-группу.

– Ты ведь взяла ее с собой?

– Что?

– Помаду. Она у тебя с собой?

– Хочешь накраситься?

– Хочу поцеловать тебя, но жаль испортить макияж.

Не успеваю ничего ответить, так и замерев с приоткрытым ртом, лицо Дария появляется перед моим. Он не торопится, не пытается поцеловать насильно. Покачивается вместе со мной в соблазнительном танце и дразнит близостью губ. Хитрый, вредный, невыносимый старикан!

«Целуй, горемычная. Я отвернусь», – говорит внутренний редактор.

Пошло оно все к черту! Я ведь хочу этого, глупо отрицать. Пока еще не знаю зачем, но… подумаю об этом позже. Подаюсь чуть ближе, больше не в силах сопротивляться. Первое касание мягкое, второе требовательное. Дарий крепче прижимает меня к себе, углубляя поцелуй. Сжимаю в кулак воротник его рубашки, растворяясь и превращаясь в дым, который Дарий вдыхает и выдыхает. Стук сердца заглушает музыку, но она и не нужна больше. Страсть здесь с нами, она призывает красный густой туман, что отравляет сознание и заставляет ненадолго забыться в моменте головокружительной близости. И плевать на помаду, на людей вокруг, на планы и теории.

Мужчина рядом представляется таким сильным, что собственная слабость уже не кажется недостатком. Дарий целует меня напористо, но не переступает черту и не забывает о танце. Сладость десерта и терпкий привкус чая смешиваются в дыханиях. Мою дрожь укрощает его уверенность. Все это отрывает от земли и впервые позволяет почувствовать себя на своем месте, потому что происходящее не подстроено и не придумано. По крайней мере, не мной.

Дарий мягко прерывает поцелуй, все возвращается на свои места. Из колонок звучит уже совсем другая мелодия, а я все не могу оторваться от глаз, которые смотрят убийственно нежно. Дарий отпускает мою онемевшую ладонь и проводит большим пальцем по контуру моих губ, скрывая следы преступления. А ведь на нем их не меньше, и это самое сексуальное, что я видела в жизни.

– Мне нужно… – сбивчиво произношу я.

– Конечно, иди, – кивает Дарий и отпускает меня.

Включаю третью космическую скорость, направляясь к уборным, и уже перед дверью замечаю компанию девушек, которые заняли столик в самом углу. Если бы взгляд по-настоящему мог убивать, я бы умерла дважды. Неля и Таня вскакивают, не заботясь о том, как сильно подпрыгнули вместе с ними их короткие юбки, и торопливо выбираются из-за стола. Толкаю дверь и вхожу в женский уголок безопасности, останавливаюсь у раковины и срываю с подставки сухое полотенце.

– А вот и наша звезда! – презрительно вскрикивает Таня.

Неля выходит из-за спины подруги и демонстративно хлопает в ладоши, скривившись так сильно, что тональный крем едва держится на ее коже. Комкаю полотенце и включаю воду, смачиваю уголок и принимаюсь оттирать размазанную помаду:

– Если вы пришли поплакать от досады и зависти, то я уже через минуту освобожу комнату.

– А чему завидовать-то? – едко хмыкает Таня. – Пришла с одним, сосешься с другим. Они тебя как, по очереди или сразу оба?

– Тяжела жизнь шлюхи, Кать? – нервно смеется Неля. – Расскажи, интересно ведь.

«Всеки ей!» – рычит внутренний редактор.

Выбрасываю полотенце в урну и отрываю еще одно. Прохожусь по губам и жгуче ненавижу ту, что смотрит на меня в отражении. Дуры правы, все выглядит именно так, как они описали. Тупая боль, как от пинка, сминает грудную клетку, и я стискиваю зубы, поворачиваясь.

– Все сказали? – спрашиваю холодно.

Таня и Неля переглядываются, а я шагаю к ним, держа нос высоко.

– Таня, я не буду говорить, что мне жаль. У нас были равные шансы тогда с Ромой. Вы не встречались, и я его не отбивала. Он просто выбрал меня, потому что я оказалась ловчее и напористее.

Обида серой дымкой падает на щеки Борисовой, а я продолжаю:

– Сейчас он свободен, я на него не претендую. Если хочешь, можешь попробовать еще раз, но предупреждаю, все не так радужно, как тебе кажется. А ты, Неля, – перевожу взгляд на Жаркову. – Не надо винить меня в том, на что у тебя не хватило смелости. Дарий не так уж недосягаем, путь к нему открыт. Я умываю руки. Дерзайте, девчонки.

Шагаю к двери и с силой толкаю ее, бросая напоследок:

– Удачи!