Она мне не невеста

– Отец умеет быть убедительным, – прыскает от смеха и допивает свой напиток. —… когда ему что-то нужно, – встаёт со своего места. – Вынужден откланяться, Фарид. Отец приказал мне следить за мачехой, а она прибудет на выставку с минуты на минуту. Я должен её встретить.

– Удачи! – искренне желаю ему, и он благодарно кивает.

От мальца всё же никакого прока пока не будет. Не думаю, что власть он над своим родителем имеет и к его словам прислушиваются.

– Увидимся позже, Фарид Кудинов, – бросает, но отчего-то застывает, словно обдумывая что-то. – Если хотите получить расположение отца, помогите ему добиться его цели. Подарок жене, – всё же произносит, после чего уходит.

Хм-м… однако дельный совет он дал. Только зачем он сказать мне это решил? Симпатией проникся или иная цель им движет? Ведь даже разговора толкого у нас не было… Странно!

Уже собираюсь встать, чтобы уйти и найти Давида Есенского и помочь нам двоим с нашими желаниями, как вдруг по вторую сторону от себя замечаю расстроенную девушку, в том же расположении духа попивающую сок.

Совесть не позволяет светлоголовую красавицу оставить в таком состоянии, поэтому я разрешаю себе остаться на минуту. За минуту точно Давид Есенский не уйдёт с выставки. А раз его жена только собирается прибыть, то, значит, они здесь ещё задержатся.

– Девушка, что-то случилось? – обращаюсь к блондинке с нежными и приятными чертами лица, ещё не тронутых уколами красоты или иными процедурами.

– День не задался, – кидает, обернувшись ко мне и окунув в голубизну своих огромных завораживающих глаз. – Здесь не подают моё любимое вино, предпочитая травить меня шампанским. Это ужасно! – смахивает прядку с лица. – И это ещё не весь ужас данного вечера.

– А если подробнее, – опускаюсь обратно, полностью разворачиваясь к ней.

– Вдобавок ко всему, у меня сломался каблук, – признаётся, высунув из-под платья босую ногу. – Мой папенька будет разочарован во мне, – произносит со смехом. – Его дочь провалила свой первый светский раут. И всё почему? Сделала выбор в пользу китайской подделки, – разворачивается на стуле в мою сторону и наклоняется поближе, зашептав: – Но у меня есть оправдание.

– Какое?

– А вы догадайтесь. Ответ на поверхности, – предлагает, рассмеявшись.

Под аккомпанемент своего смеха покидает меня, сверкая лишь своими голыми маленькими ступнями.

Странная девушка. Точно сумасшедшая. Но… Но красивая до ужаса. И… необычная. Её смех такой чистый, живой и искренний. Взгляд ясный и без кокетства. А манера разговора завораживает и долго не выходит из головы, как и её загадка. И ведь можно забыть, но отчего-то из головы не выходит.

Глава 14

Майя

– Дан, чёрт возьми! – ругаюсь на босса через трубку. – Что за хрень ты мне подсунул?! – рычу, оглядываясь по сторонам, чтобы меня не слышал никто и желательно, не видел.

С жалостью бросаю взгляд на свои ноги. За пятнадцать минут, что я гуляла босиком, у меня они жуть как замёрзли и ещё испачкались. Теперь я точно не очень презентабельна, но, кажется, Фарида я зацепила, раз он заговорил со мной после разговора с каким-то парнишкой.

– Успокойся, малая, – спокойно мне отвечает Богдан. – Такое бывает, что в партии одна пара оказывается бракованной. От этого никто не застрахован. Завтра туфли отнесут в магазин и заменят. Не нервничай. Сможешь и в будущем их носить.

– Я хожу босая! – возмущаюсь. – Ты же знаешь, как я не люблю ходить без обуви или обычных домашних тапочек. Тут же себя обнажённой чувствую.

– Ранее считали, что босые стопы придают женщине привлекательности и сводят мужчин с ума, – издевается Богдан, а на его фоне звучит до боли знакомая мелодия. Он в офисе. В доме, где живут его марионетки.

– Но не в наше время, Дан! Сейчас босые ноги собирают грязь и микробов, – протестую, скривившись и представив, как в ногу вонзается разбитое стекло. Как бывало в детском доме, когда кто-то что-то разбивал и нас заставляли собирать это. Голыми руками и иногда разутыми.

Я помню, как огромный осколок вонзился мне в ногу. Как долго текла кровь, и меня не отводили к доктору, потому что та пила чай и ей было не до меня. Я помню, как мне всё же вытащили стекло и обработали перекисью. А на следующий день заставили надеть старые, поношенные и потные кроссовки, чтобы я относительно новые не испортила. И меня отправили, как и всех, в теплицу работать. Собирать зелень и тому подобное. Я помню, как было больно. И как плакала от всего этого. А ещё помню, как упала в обморок от болевого шока, а проснулась уже в больнице.

Мне повезло. В детский дом приехала супружеская пара, и им проводили экскурсию. Они были в той теплице, когда я упала. Они настояли. Теперь у меня огромный шрам на стопе. И… И я его стыжусь. Да и страх у меня теперь разутой ходить. А если на полу ещё и стекло увижу, так и вовсе в ступор впасть могу.