Она мне не невеста

– Хм-м… Александр, Ричард, Леонид. Что-то благородное, судя по тому, как ты стоишь и смотришь на людей. Словно на отбросов, – отвечает, поджав губы. – Убавь своё высокомерие, дружок. Найдётся в этот мире и тот, кто опустит тебя. Отомстит тебе за то, что ты сделал с другими.

– Фарид, – называю ей своё имя. – И я не смотрю на людей как на отбросов.

– Ну вот. Я и говорила, что что-то пафосное и сложное. А насчёт остального – ложь. И ты об этом прекрасно знаешь, – кидает и вновь к своему Пьеру возвращается, словно говорить с нами ей не нравится. Ну куда уж ей? Болтать с Нарциссом и высокомерным гадом.

– А я бы тебе дал имя Валерия. Тоже благородное, но при этом дерзкое, – говорю ей.

– Майя. Я Майя, – представляется, обернувшись ко мне раздражённо.

– Жаль. Мне нравится имя Валерия, – говорю Майе, но ей, кажется, всё равно на то, что мне нравится. Почему она не хочет со мной говорить? Мы ведь совсем недавно болтали и… почему вдруг разонравился?

– Без разницы, – пожимает плечами. – Ну так что, Пьер, найдёшь для меня вино?

– У нас нет вина, – явно не первый раз говорит он ей. – Только шампанское, виски и коньяк по просьбе.

– Ужасный вечер, – злится блондинка, насупившись. – Весь вечер мне испортили своим шампанским дешёвым. Явно купленным у левого производителя. Во вкусе так и чувствуется вся эта дешевизна.

– Разбираешься в напитках? – удивлённо задаю вопрос.

– Лучше, чем кто-либо, – вздыхает и спускается с барной стойки, сев на свободный стул. – В моей жизни был человек, который решил, что я должна быть готова ко всему, и научил меня отличать подделку от оригинала.

– Хм-м… необычный навык. И главное, полезный.

– Кому как, – закатывает глаза. – Мне с ним ужасно. Ничего выпить не могу нормально. Вечно всё проверяю на качество. И если это дешёвка, то пить не могу. Просто воротит. А вино самое… нормальное.

– Моя мама любила вино, – сажусь на стул, который стоит рядом с ней. – Часто она тоже жаловалась на то, что ей наливали что-то ужасное. Отказывалась пить его, а порой и вовсе стаканы с напитком в стену кидала. Наш мажордом и домоправительница почти каждую неделю обновляли стену.

– А сейчас она не пьёт? – заинтересованно спрашивает.

– Скончалась недавно.

– У-у-у, – тянет сочувственно. – Надеюсь, не от алкоголя?

– Нет. От предательства.

– Разве от него умирают?

– Умирают, – шепчу. – Самой ужасной смертью.

– Сочувствую, – дотрагивается до моей руки и легонько её сжимает. – И кто её предал?

– Неважно, – отвечаю и поднимаю на неё взгляд. – Не хотите ли вы, Майя, сбежать отсюда и заехать в ресторан, где я угощу вас вкусным и настоящим вином?

– Вином? С удовольствием! – соглашается, заблестев глазками. – Ваш друг с нами? – интересуется и заглядывает мне за спину. – Ой, а где он?

– Что? – оборачиваюсь, оглядевшись вокруг и не заметив нигде Дана. Куда он испарился? – Наверное, нашёл себе компанию. Мы вдвоём поедем. Оставим его развлекаться.

– Он не расстроится, если я вас заберу? – встаёт со стула. – Всё же, может, он надеялся на вас, а вы променяете его на меня.

– Нет. Определённо нет.

– Тогда… Тогда пойдёмте, – берёт со столика свой клатч.

Глава 16

Майя

– Слышал, что ты дочь Медлякова, – говорит Фарид, ведя меня на выход с ретровыставки, где я не успела ни одной машины рассмотреть. – Последняя, надеюсь. Или ещё сестрёнки и братики появятся?

– Не знаю, – пожимаю плечами, усмехнувшись. Это и правда смешно, но в то же время я не осуждаю Медлякова и даже в какой-то степени рада, что на старости лет он не один. Он хороший мужчина. – Папенька был любвеобилен и явно хотел много наследников. Его цель оказалась выполнима.

– А ты надеешься на его наследство и деньги? – задаёт вопрос, явно подлавливая меня, но ловить нечего. Я отвечаю так, как и правда считаю.

– Нет, – мотаю головой. – Много денег обяжут меня ходить на вот такие выставки. Я элементарно на них не выживу. Мне на них скучно. Люди все высокомерные и считающие себя выше других. Думаешь, зачем устроили эту выставку? Чтобы хозяин похвастался, сколько у него денег и что он может на них купить. Тщеславие не по мне.

– Забавно, – тянет. – Но если иметь очень и очень много денег, то можно не ходить на чужие выставки, а устраивать свои.

– Чтобы иметь много-много денег, надо быть либо единственной наследницей, либо много работать, – отвечаю и цокаю языком. – И если последнее я могу сделать, то первое – нет. На убийство я никогда не решусь. Морально сложно. Да и руки пачкать в крови не в моём духе. Их отмыть после очень и очень сложно.

– Права, – поникает, точно уловив намёк в моих словах.

– Ой! – застываю, увидев впереди разбитый стакан и… И огромную кучу осколков. Страх того, что стекло вонзится мне в ногу и раскромсает вновь, как тогда, в детстве, пробуждается с новой силой. В ногу тут же ударяет фантомная боль, словно это уже произошло, и я сделала себе больно. Сердцебиение учащается, а паника захватывает меня.

– Что-то не так? – спрыгивает Фарид, но я не могу ему ответить, потому что страх и голос парализовал. – Майя? Майя!