Она моя (СИ)

Я так пристально в него вглядывалась, что Дана сидящая рядом со мной в кибитке заинтересованно оглядела окружающее пространство:

— Что ты такое увидела? У вас не делают питьевые фонтаны?

— Фонтаны делают. — задумчиво протянула я, приглядываясь к странному даору. — А что с тем парнем?

— Попрошайка. — пожала плечами Дана. — Никогда не видела?

— Он не обычный попрошайка. Таких я ещё не видела. — покачала головой, переводя взгляд на Дану, прижимающего спящего сына к груди.

— Дак болезный он, понятно же.

Внутренности словно ошпарило.

— Что значит болезный? Чем он болеет? — я подалась вперёд и если бы не крепкая хватка Даны выпала бы из кибитки прямо на мостовую.

— Головой скорбный. — прижав к себе сына покрепче с глубоким сочувствием в голосе отозвалась Дана, и я не задумываясь вылезла из медленно пробирающейся через центральную городскую площадь, кибитки.

Покачнулась мгновенно восстанавливая равновесие после столь нетривиального способа покинуть средство передвижения. И уверенно двинулась к парню. Такие заболевания у нас давно лечат ещё на уровне эмбриона. И взрослого че… разумного встретить с таким недугом это удивительно. Мягко говоря. И большой вопрос можно ли это вылечить когда болезнь росла вместе с разумным всю жизнь.

Я даже не предполагала, что даоры подвержены кровным заболеваниям и уж тем более болезням разума. Хотя с другой стороны, заболевания передающиеся по роду не вылечить с помощью хорошего иммунитета или повышенной регенерации. А мы учились и учимся лечить всё и от всего, потому что для нас, людей, одинаково опасно заболевание по крови и иногда банальная простуда.

Я остановилась напротив парня, пытаясь понять, как его диагностировать. С учётом того, как усиленно он избегает зрительного контакта, сложно представить как он отреагирует на моё прикосновение. С другой стороны, без касания, я ничего особо не пойму. По крайней мере, можно ли это вылечить и сталкивалась ли я в принципе с таким ранее. Он поджал худые конечности под себя, бросая на меня мимолётный взгляд. Грязно серый плюшевый хвост с переломанным и криво сросшимся кончиком обвил голые лодыжки, а торчащие рваными холмиками куцые ушки прижались к голове, вызывая во мне приступ острой жалости.

— Эй, ты его не трогай, бесхвостая. Мануш болезный. Даром что здоровый с виду, ума у него на трехлетку не наскребется. — зычный скрипучий женский голос раздался у меня над плечом, заставляя мгновенно отвернуться, от даора попрошайки низко опустившего голову, только глаза-блюдца продолжали всё также бессмысленно таращиться в пространство куда то к моим ногам.

А за моей спиной было на что обратить внимание. Абсолютно незаметно для меня там образовалась целая делегация во главе с той самой престарелой даоркой в яром одеянии, а уж красный расшитый золотистыми нитками платок на её плечах это вообще отдельная песня. Заметная женщина. Черногривая, с лихо торчащим как то в бок чуть скругленным ушком с белой шерсткой, а второе чёрное в тон волосам затерялось в буйных кудрях едва едва тронутых сединой.

За ней выстроились горожане в основном одетые победнее, да и в общем то сильно блекло на её фоне. В общем, полагаю она тут один из лидеров мнений в городе.

— Я не планировала его обижать. Я лекарь, хотела посмотреть, могу ли чем помочь. — максимально миролюбивым тоном ответила я, планируя вернуться всё таки к пациенту, мне ещё потом неизвестно сколько времени Ярых разыскивать, где конкретно планировалось остановиться на ночлег я понятия не имею.

— Ба, да ты ж с той стороны. Не просто бесхвостая, а прям человека. У нас то поди никаких таких лекарей и нет. А что есть, теперь знают, что ежели у котёнка с головой нелады, тут уж ничего не поделаешь. — с громким восклицанием эта яркая баба цепко ухватила меня за локоть. — Что ж вы, человеки, всё лезете к нам, сидели б в своей стороне, Али мало мы вас били? — толпа одобрительно загалдела.

Секундная паника прокатилась по позвоночнику и тут же схлынула, задавленная волевым усилием, покажу хоть карлю страха меня сомнут.

— Дак может я затем и полезла к вам, чтоб научить такие вот болезни лечить. — вырвала я локоть из хватки, говоря громко и уверенно. — Слышала же что говорю — лекарь я. Лучше б помогла мальчонку осмотреть, чем впустую языком молоть. Я для него лицо новое, может напугаться, а мне его докоснуться надо.

Толпа притихла, то ли признавая справедливость моих слов, то ли просто ожидая ответного хода от своей предводительницы.

Видимо и то и другое.

— Вот ещё. Чтобы я, чистокровная даора, прислуживала бесхвостой человеке. Радуйся, что глаза тебе не выдрала… лекарь. — фыркнула даорка, и круто развернувшись, вздернула чернющий пушистый хвост торчащий прямо через прорезь на юбке, удалилась.

Секунд тридцать спустя рассосалась и остальная часть толпы. Осталась только я и незаметно отползший в сторону мальчишка-даор.

— Э, нет, дорогой. Чувствую у нас на вот воте неприятности, поэтому дай, пожалуйста себя осмотреть поскорее. — подалась я ближе к мальчику, приседая перед ним на корточки, что не написать над ним и не пугать ещё больше.