Она под запретом

Мысль, что Аина привлекает меня из-за той сраной ночи, довлела надо мной почти неделю. Тот ещё сюрприз — ближе к тридцати узнать, что стал извращенцем. Но нет, это всё было не оно. Мне была интересна именно сама девчонка: её робость, по щелчку сменяющаяся дерзостью, её невинность во всех смыслах этого слова и наш секс. Хотя одну важную роль в моей увлечённости Людмила всё же сыграла. Я стал вдвойне ценить всё, чем Аина была не похожа на неё. Она разительно отличалась от своей матери, даже когда старалась на неё походить. Каждый раз, когда она краснела или смущалась, я мысленно показывал небу средний палец. Ты облажалась, сука. Твоя дочь не стала тобой, а наш поганый секрет похоронят со мной вместе. Ты никому не сумела навредить.

Обо всём этом мне приходилось думать, потому что между нами слишком много минусов. Разные характеры. Её патологическая неуверенность и моя привычка говорить без прикрас, делающие конфликты неизбежными. Желание отца баллотироваться в Думу, требующее «правильной биографии». Мы с ней находимся в условном родстве, и от этого никуда не деться. Отказ от нужных связей. В этом смысле Инесса действительно подходит мне куда больше. Красивая, умная, уравновешенная и точно знает, чего хочет, в отличие от Аины. Семью и меня.

Но на всё это я благополучно забил. В своём стремлении к счастью мы становимся эгоистами, прущими напролом. Вот и я эгоистично решил дать нам шанс, невзирая на все минусы. Я уже давно понял, что жизнь — это куда больше, чем набор правильных клише, бездумно записанных под чью-то диктовку. Главное, как ты сам себя ощущаешь. И даже тот, кто в пьяном беспамятстве напихал в рот жене своего отца, имеет право переступить через вину и позволить себе просто жить.

Глава 53

Безответные гудки пульсируют в трубке так долго, что мой боевой настрой успевает пойти на спад. На его место приходит волнение. А что, если у Арсения действительно были веские причины не приехать? Вдруг возникли серьёзные проблемы на работе или он заболел и не стал об этом сообщать, чтобы никого не тревожить?

Вина почти успевает завладеть мной, но тут же исчезает, когда я слышу его спокойный голос:

— Да, Аина.

Ни озабоченности, ни усталости. Для чего я пытаюсь его оправдать? Арсений не приехал, потому что так ему было удобно. Для него неприязнь к моей маме значимее, чем то, что есть между нами. Это же очевидно.

— Ты дома? — слова вылетают из меня отрывисто и сипло.

— Дома, — Арсений кажется удивлённым.

— Через десять минут я заеду.

Не дожидаясь его ответа, я вешаю трубку и подтверждаю водителю адрес. Даже хочу попросить его ехать быстрее, чтобы моя решимость не успела остыть.

Звонок консьержу, знакомые стены лифта. Арсений, конечно, будет вести себя как обычно: козырять своим спокойствием, будто правда находится на его стороне. Но сегодня я не позволю ему меня подавить.

Для того чтобы не терять правильный настрой, я воскрешаю в памяти отвратительные моменты, связанные с ним. День рождения Луизы, который она праздновала в кругу своих звёздных одногруппников. Арсений здоровается со всеми, а меня обходит, будто я пустое место. Мне хочется сквозь землю провалиться. Мама просит его добросить нас до города, потому что опаздывает и не может найти ключи от своей машины, а он грубо отказывает ей и после, на наших глазах, уезжает. В день её похорон он даже не выразил мне соболезнование и никогда не поздравлял меня с днём рождения.

Получается. Гнев расцветает во мне с новой силой, подпитываемый болью и запылившейся обидой. Да как меня вообще угораздило прийти к нему в спальню в ту ночь? — зло думаю я. Настолько себя накрутила.

Арсений открывает дверь в спортивных штанах и влажной от пота футболке. Вот чем он занимался, пока я проживала самый тяжёлый день в году, — молотил свою любимую грушу в спортзале. Конечно, никаких проблем со здоровьем у него не наблюдается. Ещё раз убедившись в праведности своего гнева, я решительно переступаю порог, так что едва не задеваю его плечом.

— Я думал, ты останешься ночевать в Одинцово, — комментирует он моё появление.

— А я не осталась, — остановившись посреди прихожей, я с шумом втягиваю воздух и смотрю ему в глаза.

Как он может так? Всё прекрасно понимает… Знает, как мама была для меня важна, и сейчас делает вид, что между нами по-прежнему всё прекрасно. Он знал про поминки, знал, что я буду в Одинцово… Для чего тогда приглашал меня полететь с ним на Урал? Думал, после этого я спокойно сяду в самолёт, чтобы провести с ним романтичные выходные?

— Будешь чай или кофе? — Арсений задумчиво изучает моё лицо, чем раздражает меня ещё сильнее.

Что у него за привычка? У меня разве что пар из ушей не идёт, а он даже не додумается спросить, что случилось. Впрочем, это и не важно. Я всё равно ему скажу. Слишком долго молчала.

— Ты знал, что сегодня годовщина смерти моей мамы?

Ответ мне и без того известен, но Арсений невозмутимо произносит: «Да, знал». Нервы начинают искрить, как неисправная проводка. Это короткое слово равносильно добровольному признанию в том, что ему плевать на мои чувства.