Она разрушила нашу семью

Курилов зябко поёжился и потянулся к пачке сигарет. Отдёрнул руку, когда вспомнил, что в очередной раз пытается бросить. Чёртова потребность хоть чем-то себя занять, похоже, уже вошла в привычку.

Но сейчас если бы закурил – вряд ли стал бы себя корить. Напряжение, которое ощущал, было таким острым, что от него тело начало бить крупной дрожью.

– Курилов? – обратились к нему, и Арс обернулся на голос.

Перед ним стоял высокий светловолосый мужчина, которому можно было дать как сорок лет, так и пятьдесят. Коротко стриженные волосы, цепкие серо-льдистые глаза. Когда смотрел в них, хотелось закрыться. Вот и всё первое впечатление от знакомства с Сергеем Нефёдовым – мужем Лидии.

Хотя, как сказать, знакомства… До этого момента у них было несколько телефонных разговоров, в ходе которых Сергей всё же решил приехать в Питер.

– Нефёдов? – в тон Сергею ответил Арсений и первым протянул руку.

– Именно так.

Они обменялись рукопожатиями и Нефёдов указал на дорожку парка – мол, прогуляемся?

Курилов кивнул и заложил ладони за спину. Первые несколько минут «прогулка» проходила в полном молчании, затем Сергей спросил:

– Значит, у неё рецидив?

Арс усмехнулся. Ни в терминах, ни в диагнозах был не силён. Сначала он просто связался с Русаковым, который повторил ему то, что уже сказал родителям Арсения, затем взял контакты Сергея.

Ему Курилов и позвонил, чтобы уже разобраться во всей этой истории, давно вышедшей за границы спасения Вероники.

– Я не знаю, что это, Сергей, – передёрнул плечами Курилов. – Я просто хочу, чтобы эта женщина больше не творила то, что оставляет после себя лишь руины.

– Опишите, что она делала, – попросил Нефёдов.

Арсений втянул кислород через крепко стиснутые зубы. О, с этим проблем не было – послужной список Лиды за это время нарисовался весьма внушительный. Он начал говорить. Сначала медленно, подбирая слова. Затем – всё более распаляясь. Нефёдов слушал, не перебивая. Лишь изредка задавал уточняющие вопросы, на которые Курилов с готовностью отвечал. И когда замолчал, выдав всё, что у него имелось, приостановился и посмотрел на Сергея вопросительно.

– Это какая-нибудь шизофрения? – спросил, понимая, как ужасающе звучит его вопрос.

Нефёдов помотал головой.

– Нет, это усугубившееся посттравматическое расстройство. Видите ли, я корю себя за то, что… скажем так, не справился.

Он развёл руками и на лице Сергея появилась горькая усмешка.

– Мы познакомились, когда я работал в Санкт-Петербурге. Лида понравилась мне сразу – уверенная в себе, умная, весёлая. С ней было легко настолько, что я отдыхал душой. Учитывая, что у меня работа не дай бог никому, это была своего рода терапия. Мы уехали в другой город, когда я понял, что Лида мыслями порой как будто возвращается туда, где для неё произошли травмирующие события.

– Смерть Валеры? – подсказал Курилов.

– Да, именно так. Но тогда я не придал этому значения. У нас у всех были потери, мы все по-разному их переживаем. Такая реакция, когда человек может из весёлого враз превратиться в того, кто рыдает в подушку – это одна из норм. Переживания ведь должны прорабатываться и находить выход.

Он вновь направился вперёд по дорожке парка и Курилов тут же приноровился к шагам Сергея. Прислушиваясь к своим ощущениям, понимал – сейчас на смену напряжению пришла лёгкость. И чувство наконец-то появившегося «света в конце тоннеля».

– Когда поженились и стали жить в другом городе, Лида вновь стала той, с которой я и познакомился. Правда, длилось это недолго. Тогда заболела Ника и Лидию как подменили. Какие истерики она закатывала, когда только заподозрили тяжёлый диагноз! Как кричала, бросалась на меня, то умоляла спасти дочь, то угрожала, что сделает всё, чтобы меня отстранили от работы. Тогда я сделал ошибку – сам занялся Лидой, хотя был обязан передать её другому специалисту. Но жена обратилась ко мне, сказала, что понимает насколько вредит ей её расстройство. Она пила препараты, ей становилось лучше. А Веронике – хуже.

Сергей вновь замолчал, а Курилов его не перебивал. Наконец-то он составлял полную картинку того, что происходило за те годы, когда они с Лидой не общались. Рядом с ним был тот единственный человек, который и мог поведать ему всё. Вряд ли бы Лидия, спроси он у неё о прошлом, бросилась бы в красках рассказывать все подробности.

– Я продал квартиру, но денег на лечение не хватало. Как оказалось, в нашей стране, чтобы иметь действительно хорошую медицинскую помощь, нужно быть как минимум миллиардером. Я им не являюсь, – Нефёдов вновь развёл руками. – Тогда Лида приняла решение переезжать в Питер. И заявила, что не желает меня видеть рядом. Что ж… навязываться было не в моих правилах, потому Лида и Ника уехали сюда вдвоём. Это ещё одна моя ошибка. Мне нужно было быть рядом с ними, тогда она не стала бы лезть ни к вам, Арсений, ни к вашей жене.