Она так долго снилась мне...

ЛИОР

Это письмо пришло уже неделю назад, но я все это время и не открывала компьютер.

Когда я увидела на экране имя Рафаэля Скали, я как-то внутренне заметалась: мне только-только удалось загнать это воспоминание в дальний уголок мозга, и я надеялась вскоре вовсе избавиться от него.

Он извинялся за предыдущее письмо. Выражал опасение, что обидел меня, и объяснял, что никак не может справиться со своим чрезмерным правдолюбием. Я прочла письмо, затаив дыхание, а потом долго сидела, глядя в одну точку и пытаясь оценить, доставило ли оно мне удовольствие или, наоборот, оскорбило. В конце концов, приятно осознавать, что он вспоминает меня, что пытается как-то объясниться. Я была тронута. К тому же очевидно было, что он человек тонкий и чуткий.

Я захотела было ответить ему, чтобы объяснить, что и я не та, за которую он меня принимает. Но любые оправдания только усилили бы недопонимание. И я отказалась от этой мысли. В любом случае его письмо не требовало ответа. Оно всего лишь уточняло предыдущее. Только проясняло двусмысленную ситуацию.

Эльза сидела и покрывала лаком ногти.

— Что с тобой? — спросила она, взглянув на меня.

— Да ничего.

— Да ладно.

— Нет, я просто…

— Устала, да, знаю. Ты отвечаешь мне так каждый раз, когда я подозреваю, что ты в депрессии. Как поживает Серена?

— Состояние стабильное.

— Я должна догадаться, что это скорее хорошие новости.

— От нее сейчас уже не может быть хороших новостей. Ладно, я спать, — сообщила я.

— Не раньше чем ты скажешь мне, что это ты такая кислая! — воскликнула она, пересев ко мне поближе.

Я заколебалась на мгновение.

— Я убедилась, что никогда не смогу отказаться от мысли, что когда-нибудь встречу мужчину всей моей жизни, — призналась я наконец.

— Ого! Потрясающе! — воскликнула она, всплеснув руками. — И кому мы обязаны таким преображением?

— Одному писателю.

— Писатель? А что за писатель?

— Я тебе о нем рассказывала, Рафаэль Скали. Мы обменялись несколькими письмами, и то, что он написал мне, меня взволновало.

— Погоди, я пропустила первые серии… — Она подалась вперед, вглядываясь в меня. — С каких пор ты переписываешься с этим типом?

Тогда я рассказала ей начало истории: свое письмо, его ответ, мои терзания и разочарования.

— Короче, все это позволило тебе понять, что ты все еще надеешься на встречу с прекрасным принцем.

— Ну да, а я думала, у меня уже иммунитет.

— Ох, гениально! Сбой в системе! Ну, значит, еще не все потеряно. Но скажу тебе по совести: надо тебе все-таки отказаться от этой мысли.

— Вот как? Но ты же всегда призывала меня верить в это!

— Нужно отказаться от мысли встретить мужчину всей своей жизни в том романтическом понимании, которое у нас было, когда мы были молоды, красивы и тупы как пробки. Мы обе изменились. Ты стала чуть менее молодой и красивой, я чуть менее тупой.

— То есть ты советуешь вестись на кого попало?

— Нет, просто перестань искать идеального мужчину. Все наши проблемы от этих романтических бредней, которые нам вбивают в головы с самого раннего детства. Прекрасных принцев не существует. Последнего отхватила Золушка.

— Значит, по-твоему, любовь — иллюзия?

— Да, по крайней мере, та, в которую мы верили, когда были девчонками. Другими словами, я больше не верю в предначертанную свыше встречу, за которой следует любовь до гроба. Я ставлю на внезапно нарисовавшегося кандидата и отношения с ограниченным сроком действия и возможностью продления…

— Твои выводы довольно неутешительны…

— Ладно, — она скорчила гримаску, — до последнего времени у меня все было сугубо временное…

— А у меня и вовсе ничего…

— Но ответь мне честно: ты что, действительно влюбилась в этого писателя?

— Нет. Его роман меня поразил, и не только содержанием и стилем, но и тем, что позволил мне убедиться, что есть мужчины, еще способные так говорить о женщинах.

— Одним словом, влюбилась.

— Нет! — вскричала я. — Разве можно влюбиться в человека, которого ты никогда не видела и ничего о нем не знаешь? Мне просто хотелось с ним познакомиться, узнать, это что за личность такая, что сумела перевернуть вверх тормашками все мои представления. А мне к тому же сказали, что он не хочет больше писать, что он больше в себя не верит… Ну, и мне захотелось его приободрить, помочь ему обрести веру в себя, в свой талант… и, кто знает, может, и уговорить снова взяться за перо.

— Врачевательница израненных душ… остаешься сестрой милосердия до конца, — пошутила она.

— Да ладно тебе! Я только и умею провожать на тот свет, а вылечить никого не могу.

ИОНА

Я ждал ответа, который бы позволил мне узнать, не ошибся ли я, не разочарована ли она моими предыдущими посланиями, хотя бы прочитала ли их, но ответа не было. Мсье Гилель охотно согласился, чтобы я поработал по вторникам с утра, и на следующей неделе я, снедаемый беспокойством, поджидал Лиор, но она не пришла ни в этот вторник, ни в следующий.