Она - только способ... (СИ)

Думаю ровно три секунды, потому что впервые в жизни хочу уклониться от работы, но… но трубку всё же беру.

— Слушаю! — кричу, спускаясь с крыльца.

— Валерия Гордеевна, вы попросили нас сообщить Смирнову о переводе…

— И? — остановившись, спрашиваю у девушки.

— Он отказался, мотивировав это тем, что мы… эээ… не директора и он будет выполнять данное распоряжение только после личной встречи с вами.

Вот говнюк! Снова взялся за старое.

— А ещё… Даже не знаю, как вам такое передавать.

Полина и в рядовой ситуации была пугливой и стеснительной, а после разговора с этим наглым ослом и вовсе впала в оцепенение.

— Полин, успокойся и продолжай!

— Он сказал, что… что вы очень переменчивая и непоследовательная дама и что завтра прибежите к нам, чтобы распорядиться вернуть его обратно в офис. И так же, как и вы, он просил нас успокоиться и попить чайку.

— Чайку? — шиплю, выпуская горячий воздух через ноздри.

— Ага, чайку.

Я его уволю. Но прежде выбью ему зубы своим зонтиком.

Возвращаюсь. Бегу мимо сторожа, миную холл и прохожу мимо лифта к лестнице. Поднимаюсь на предельной скорости. Сердце таранит грудную клетку, виски наливаются жаром, но мне плевать. После выпью горсть таблеток, а сейчас мне надо разобраться с проклятым Смирновым.

Вбежав на второй этаж, на секунду замираю. Где этот гад может быть? Он обычно сидел в переговорной, возможно сейчас тоже там? Как на зло, коридор был пустой, и никто не мог мне подсказать, где засел Савелий.

Подойдя к переговорной, без стука вламываюсь в кабинет, но его и там нет. Прикрываю дверь ровно наполовину, но потом резко останавливаюсь. В переговорной слышится эхо голосов. Оглядев кабинет, останавливаю взгляд на двери, ведущие на балкон. Она оказывается чуть приоткрытой, поэтому я еще раз прислушиваюсь. Точно! Как раз оттуда слышатся голоса: Смирнов и его дружок Петр о чём-то беседуют.

Прикрыв дверь, шагаю к балкону, параллельно обдумывая в голове план расправы, но тут… слышу, что они говорят обо мне. Во второй раз становлюсь незримым свидетелем разговора друзей.

Перейдя с обычного шага на тихий и осторожный, я вплотную подхожу к двери и замираю.

— Я устал с тобой спорить, брат, — вздыхает Петр.

— Ты мне тоже надоел, — сухо отвечает Сава.

— Как ты не поймёшь! То, чем ты занимаешься, грязно и нечестно. Она женщина, пусть и такая…

— Какая такая? — спрашивает Савелий.

— Ну-у… как ты ее там называл… Недотраханная, неухоженная…

— Причём здесь это, Петь. И это не оскорбления, а констатация факта. И знаешь, что?! Я больше не хочу обсуждать с тобой эту тему. Совсем.

— Последний вопрос. Неужели ты готов её трахать ради проекта? Ладно поцелуйчики и поглаживания, их я ещё понимаю, можно стерпеть, а вот дальше… Ты себя проститутом не будешь ощущать?

Я зажимаю рот рукой, но рвущийся наружу крик всё равно вырывается изо рта.

Боже! Боже! Боже!

Делаю несколько шагов назад, когда из двери выходят оба действующих лица разговора — Петр и Савелий.

По тому, как бледнеют их лица, понимаю, что они поняли, что я слышала разговор.

Стряхнув ладонь со рта, давлюсь собственным воздухом, но всё же выдавливаю из себя два коротких предложения.

— Я оплачу тебе процедуру химчистки и бани, Смирнов… Чтобы ты смог смыть с себя мои следы, бедненький терпила.

Вылетаю из кабинета и не видя ничего перед собой, бегу вниз. Заметив сторожа, бросаю ему: «вызовите срочно водителя» и выбегаю из дверей офиса. Дождусь водителя и уеду отсюда к чертовой матери.

Боль в груди становится невыносимой, поэтому я ухожу с крыльца, чтобы никто не увидел, насколько мне херово.

Больно. Физически. Душевно. Я даже не могла представить… Не могла предположить такое!

Я повелась! Дура! Недотраханная и неухоженная дура.

Запнувшись, со всего маха, падаю на асфальт и разбиваю ладони и колени в кровь. Придавленная другими, более серьёзными мыслями, не чувствую боли от падения. Только вижу, как грязная кровь расползается по брюкам и манжетам рубашки.

Поднявшись, слышу позади себя быстрые шаги. Резко обернувшись, вижу, как ко мне бежит иуда Смирнов.

— Не приближайся! — визгливо кричу, и он останавливается, будто вкопанный.

Рядом останавливается машина, впервые в жизни я очень рада видеть своего водителя. Забравшись в салон, пытаюсь прикрыть дверь, но Савелий не дает мне это сделать. Перехватив ручку, он заглядывает в салон автомобиля.

— Я всё могу объяснить, Лера.

— Можешь, — выплевываю, — ты можешь себе знаешь, что объяснить?

— Что?

— Что в жилах людей течет кровь, а не вода. И что даже самые стрёмные бабы хотят непритворной ласки, заботы и любви… Не приближайся ко мне ближе, чем на пятьдесят метров, Смирнов! Недотраханные бабы слишком озабоченные, знаешь ли. Нападу ещё…

Тяну на себя дверь и как ни странно она сразу закрывается.

Глава 23

Я реву сутки. Без перерыва. Реву пока еду до дома и собираю вещи. Реву пока еду до деревни, откуда смотритель нашего лесного домика везет меня в тайгу. В лесу я плачу ещё горше и пронзительнее. Я ничего не слышу, скорее всего мне что-то говорят. На время я утрачиваю способность воспринимать внешние раздражители и утопаю в собственных слезах.