Она уходит по-английски (СИ)

На холод решились выйти еще двое. Я их не знал. Мы представились друг другу. "Максим. Москва. Менеджер", - сказал я. "Оля. Питер. Иван. Мурманск. Тоже менеджеры", - ответили они. Улыбок на лицах ни у кого не было. Они рассказали, что менеджерами работают уже больше года, и сами удивляются, как еще на плаву. Акции в этом квартале провалились в очередной раз. Регионал лютует. Продажи упали.

Я также узнал у них, что этот выезд станет для многих последним. В столе директора уже лежит черный список на увольнение. А на мой вопрос, почему нельзя было это сделать по-тихому на местах, они ответили:

- Ты с Луны, что ли, свалился, Максим? Такая практика в порядке вещей. Унизить, растоптать и свести свои личные счеты на глазах у всех. Это целый театр, где все роли расписаны заранее.

- Да? Я не знал, что все так плохо.

- Бедный. Как ты вообще собираешься работать менеджером?

- Ну не знаю. Как все. Строить коллектив, команду. Обучать своих сотрудников.

- Запомни одну вещь, Максим, - сказала тихим голосом Оля. - Всех, кто хочет работать по правилам, ждет линчевание. Руководству не нужны крепкие коллективы, с авторитетными менеджерами. Такие коллективы опасны. Они теряют лояльность, страх. Они начинают сначала просить, потом даже требовать изменения правил игры. Таких колоссов сбивают с ног, а потом рушат и дробят команду. Всех адекватных и нормальных менеджеров так извели. Здесь работает лишь один закон: никаких законов.

- Хорошие новости с утра. Я о чем-то таком догадывался. Моего менеджера недавно так уволили. Правда, теперь я понимаю, что ей еще повезло, и моей вины тут уж точно нет.

- Это ты о ком?

- Вера Рузанова, не слышали о такой? Она больше пяти лет работала.

- Как же, как же. Слышали. Не дала Круглову после корпоратива на Новый год. Вот он и начал копать под нее. А если копнуть, даже у самых правильных работников, как твоя Вера, можно всегда что-то найти. Крутимся, как можем ведь.

- Круглову? Это не Сергею ли Круглову из Краснодара?

- Ему самому. Он у нас красавец, один такой.

- Я с ним вчера пил. Нормальный мужик вроде.

- Пил? Вас случайно не в один номер заселили?

- В один.

Холодок пробежал по телу.

- Понятно. Значит, к тебе утку подселили. Осторожней с ним. Он на короткой ноге с Ириной и директором. Его, как подстилку подсовывают ко всем, кого хотят прощупать. Ведет он себя, как свой, и не заметишь ничего. Рубаха - парень, а потом смотришь - одного нет, другого нет, с кем пил или веселился.

Стукач первой категории, поэтому так долго и сидит на своем месте. Ты осторожней с ним. Лишнего не болтай и держи язык за зубами. Он обязательно будет у тебя про начальство спрашивать, лояльность твою устанавливать.

Я не поверил своим ушам. Образ Сергея у меня никак не вязался со стукачом. Действительно рубаха парень. Свой в доску. Меня переполняла злость. Как можно было уволить Веру, жену и мать двоих детей, только из-за того, что она не отдалась этому пьяному борову? Этому хранилищу анекдотов и похабных шуток? Что за скотство? А если завтра он захочет со мной переспать?

В подавленном настроении я зашел в большой конференц-зал, где все ждали выступления директора. После поездки в головной офис на повестке дня стояла новая стратегия развития компании и постановка новых грандиозных целей.

Я выбрал место в последнем ряду с самого края, оставляя путь для незаметного ухода, в случае, если тошнота перейдет в активную фазу. Несмотря на мороз за окном, в помещении было душно. Все запаслись минеральной водой без газа.

Через минуту свет погас, и в зал вошла небольшая делегация людей. Все зааплодировали. Я такого еще не видел. Что за фанатизм? Справа от меня я увидел Сергея. Он тоже меня увидел и улыбнулся.

Когда я вышел из номера утром, он еще спал. Или делал вид, что спит. "Ишь ты, специально сел на последний ряд, чтобы ничего не заподозрили, - сказал я про себя. - Теперь-то мы про тебя все знаем, голубчик. Если бы не Катька, я бы тебе точно врезал по твоей лоснящейся физиономии". Мне показалось, что он прочитал мои мысли, и тут же устремил свой взгляд вперед на выступающих за кафедрой людей.

Меня мутило еще сильней. Вода не помогала. От пота промокла вся рубашка. Мысли плавали в тумане. Все, что говорил директор и его помощники, слилось у меня в монотонную речь на непонятном, давно умершем языке. Все пытались записать в желтых блокнотах каждое слово, а если что-то не успевали расслышать или понять, с важностью переспрашивали у соседей, а те, в свою очередь, гневно на них шипели, цыкали.

Это было похоже на какую-то секту. Я так и ждал, что сейчас начнется песнопение.

Кое-как я дотерпел до начала первого кофе-брейка. У меня было тридцать минут. До жилого блока бежать далеко, поэтому я решил полежать в игровой комнате. Лег, расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук. В телефоне было три пропущенных вызова. Два от матери, один от Катьки. Странно. Катька просто так звонить не будет. Тем более, я ей сказал, что звонить буду сам в перерывах. Решил ей набрать. Ответила не сразу: