Она уходит по-английски (СИ)

Как ни странно, но головокружения не было. Медленно, взвешивая каждый шаг, я направился к двери. Пришлось идти босиком по холодному и слегка липкому полу. Я оглянулся. Валера сел по-турецки и читал газету.

За дверью было еще темнее, чем в комнате. Весь длинный коридор освещала всего одна лампочка, как ночью в тихом парке обычно освещается лавка вдалеке. Осторожно двигаясь вперед, ведя рукой по шершавой стене, я увидел пустую будку поста медсестры и направился к ней. Внутри на столе стоял старый дисковый телефон и лежал закрытый дежурный журнал.

- Музей какой-то, а не больница, - подумал я.

Сняв трубку и набрав домашний номер с кодом Москвы, я услышал лишь прерывистые короткие гудки. Набрал сотовый номер жены. То же самое. Повесил трубку и выдвинул ящик стола. В нем лежал огрызок карандаша, градусник и несколько отсыревших сигарет.

Несолоно нахлебавшись, я вернулся обратно и лег на койку.

- Неужели так плохо с местами, что пришлось пациентов помещать в этот подвал? Зачем меня тут держать, если я себя так здорово чувствую?

Из вопросов уже скопилась длинная очередь за ответами в голове.

Вода текла тонкой струйкой из крана. Валера стоял возле умывальника и несуетливо сбривал свои усы зачем-то. Потом намочил свою расческу и зачесал волосы на затылок. Побрызгал лицо дешевой туалетной водой, закрыл кран и вышел в коридор, даже не взглянув на меня.

Пока я наблюдал за его водными процедурами, что-то свербило у меня в мозгу, как будто далекий маяк в шторм подавал свой сигнал кораблю. Какой-то червь сомнения ползал в мозгу, по норам памяти.

Было ощущение, что этого Валеру я где-то видел, и не раз. Причем совсем недавно. Но где и когда? Дочь его так похожа на Катю, но среди ее родственников и знакомых никого и близко нет с его внешностью.

Пока размышлял, вернулся мой сосед в сопровождении женщины в черном пальто и в коричневом шерстяном платье под ним. Что-то непонятное творилось с моей головой, уже в третий раз поступил сигнал: тут что-то не так.

С плеча у нее свисала плетеная светлая коса до самой груди. В руках она держала увесистую коричневую сумку. На вид - не больше сорока лет. Время, конечно, поставило свою печать в виде кучи мимических морщин и мешков под глазами, но она все равно была привлекательной женщиной, тем более в таком месте.

- Здравствуйте, - обращаясь ко мне, сказала она.

Валера сел на свою скрипучую кровать.

- Здравствуйте, - сказал я, пытаясь вспомнить, где же видел эту женщину.

Она склонилась к Валере, поцеловала и сразу же вытерла пальцем свою помаду на его губах. Видимо, эта женщина была первой, кто в этом подвале вообще куда-то спешил. Это было видно по тому, как она теребила в руках свою косу, поглядывая то на меня, то на Валеру.

Я все понял и вышел в коридор, чтобы не мешать. Сидя в будке и листая журнал с пожелтевшими страницами, в котором, кроме записей о расходовании обезболивающих ничего интересного не нашлось, мне вспомнился один давний разговор с Катей в машине по пути в торговый центр:

- Милый, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Я жить, наверное, даже не смогу без тебя. Честно. Я так никого и никогда еще не любила, как тебя.

- Так уж прямо не сможешь жить? - с улыбкой спросил я. - А как же твой дневник с записями покоренных мужских сердец, где мой порядковый номер девятнадцать? Ты же после них смогла жить.

- Никого-никого, милый, точно тебе говорю, не любила я так, как тебя. Ты будешь последний в этом списке, обещаю тебе.

- Давай мы этот дневник вообще в мангале сожжем на даче? Зачем он теперь тебе?

- Нет, дорогой, это все-таки память, я его вела с четырнадцати лет. Ты мне не веришь? Не доверяешь, что ли, мне?

- Верю, почему нетто сразу.

- Ты меня совсем не любишь...

- Люблю, Кать, и что бы ни случилось в будущем, всегда буду рядом.

- Обещаешь?

- Обещаю, любимая, - ответил я, поцеловав в губы.

- Мы вообще поедем сегодня или нет? Чего мы тащимся за этим драндулетом?

- Куда нам в субботу, Кать, спешить?

- Туда спешить, мне сегодня еще на склад ехать.

- Сегодня?!

- Да сегодня. Мы с девочками будем новый материал получать, а потом в кафе поедим.

- И почему я все время об этом последний узнаю? Мы же хотели сегодня провести вечер за просмотром фильма в кровати?

- В другой раз. На дорогу смотри лучше, а не на мою грудь.

Вернувшись назад, я застал женщину, поправлявшей платье, а Валеру, сидящего в семейных трусах.

- Не самое удачное место, конечно, для романтики, - подумал я, садясь на скрипучую кровать.

Как и дочь Валеры, женщина принесла в лотке домашней еды и со мной вновь поделились. А вообще было странно, что весь день никто нас даже не покормил. Что бы я ел, если бы не Валера и его женщины?

Я ковырнул вилкой картофельную запеканку и почувствовал себя, словно страус, воткнувший шею в песок с открытым ртом.

- Лекарства вкус отбили, - подумал я.

Женщина посмотрела на часы и стала поспешно собираться домой.

- Валер, мне пора бежать. С ребенком дома Егор, но я все же поеду. От него толку мало. Не просыхает последнее время.