Она уходит со мной-2

— Не совсем, — вопрос Платона, казалось, вызвал у него куда больше интереса, чем то, что сказала я. – Но примерно так.

— А… — Платон замялся. Нерешительно глянул на меня в поисках поддержки. Не найдя её, ковырнул пятно на футболке и задрал голову. – А папа…

— Ты же не против быть моим сыном? – Дмитрий опустился на корточки. Лица их оказались на одном уровне. – Мне бы хотелось, чтобы у меня был такой сын, как ты. Что скажешь, парень?

И опять у меня в горле встал ком. Ярость никуда не делась, подпитанная удушающими слезами, она разрывала вены. Только что я могла сделать? Закричать, чтобы он не смел? Чтобы оба они не смели? Я чувствовала себя тенью. Если я доверилась ему, стоило только поманить, что говорить о шестилетнем ребёнке?

— Не против, — горячо прошептал Платон.

Я подавилась воздухом. Грудь обожгло, душу скрутило. Дмитрий потрепал брата по голове, дотронулся до носа. На губах его появилась улыбка, какой до этого я не видела.

— Иди в комнату, там кое-что для тебя есть.

— А ты?

— Я тоже сейчас приду.

Платон сорвался с места и мигом скрылся в глубине квартиры, шаги его затихли. Выпрямившись, Дмитрий опять посмотрел на меня. Уверенно, спокойно, с превосходством победителя. Противопоставить мне было нечего, ему было об этом известно.

— Ты не имеешь права, — прошипела гневно. – Ты ему никто. Я заберу его и…

— Это ты ему никто, Вероника, — от того, как ровно он это сказал, мне стало нехорошо. Сердце заколотилось, оборвалось и полетело вниз. – Я его отец, а ты ему никто. И даже если ты решишь уйти, Платон останется со мной.

Губы шевельнулись, но сказать я не смогла ни слова. Перебирая в машине документы, я и не подумала об этом. А теперь действительность обрушилась со страшной силой. Меня оглушило, на пару секунд я перестала слышать, видеть. А Дмитрий всё стоял рядом.

— Платон – мой сын. — Каждое слово гвоздём в крышку гроба. – Ты – моя жена. Но к нему никакого отношения ты не имеешь.

— Это неправда! Ты… Ты знаешь, что это неправда! И органы опеки…

— Забудь про органы опеки.

Я недоверчиво усмехнулась. Нервно, истерично. Качнула головой и усмехнулась снова.Дотронуться до себя Дмитрию я не дала, отпрянула от руки. Сняла с пальца кольцо и швырнула в него.

— Я тебе не тупая овца, понял?! Забери это! Может, ты вообще не за мной приехал, а за моим братом?! Тебе сын был нужен?! Решил замену найти той девочке?! Или, думаешь, я не поняла, что она твоя дочь?! Что с ней случилось?! Она умерла? И та женщина с фотографии?! И поэтому ты на детей так…

— Замолчи! – прорычал он. Схватил меня за кофту и тут же выпустил. – У тебя слишком длинный язык.

— У меня нормальный язык. Это у тебя…

— Замолчи, Ника, — предупреждение в чёрных глазах.

Если бы не бушующий гнев, мне бы стало страшно. Лицо его превратилось в каменную маску, глаза стали провалами, вены вздулись. Стиснув зубы, он смерил меня взглядом. По коже пробежали мурашки, в солнечном сплетении потянуло тревогой.

— Иди в ванную, — прочеканил он.

— Только что ты хотел, чтобы я приготовила ужин, — язвительно, ему в лицо.

— А сейчас я хочу, чтобы ты убралась с глаз. Это ради твоего же блага.

— Как же так? Будешь ходить голодный?

— Нет. Закажу ужин в ресторане. Мы с Платоном справимся без тебя.

Глава 7.1

Вероника

— Ты спать собираешься?

Я оторвалась от телефона. Диван в гостиной был удобный. Кожаный, с мягкими широкими подлокотниками, он вполне годился для того, чтобы провести на нём ночь.

— Если «спать» в твоём понимании значит спать с тобой в одной постели, нет.

Он выразительно изогнул бровь. Но в глазах мелькнула не злость – насмешка. Ничего не ответив, он ушёл, но буквально через минуту вернулся с подушкой, комплектом постельного белья и одеялом. Кинул всё на диван.

— Потрудись собрать постель до того, как я встану. И не забудь про завтрак.

— Ты определись, я твоя жена или домработница.

— Сперва определись с этим сама.

На этом он посчитал разговор оконченным. Что он станет уговаривать меня пойти в спальню, я не ждала, что уведёт силком тоже. Хотя… Как раз последнее было в его духе. И подсознательно именно к этому я готовилась. Но свет в коридоре погас, квартира погрузилась в тишину, а я продолжала сидеть одна, как дура пялясь в телефон, дисплей которого пересекала здоровенная трещина, а в зазорах так и осталось высохшее тесто, выковырять которое у меня до конца не получилось. Можно было пойти к Платону. В отличие от меня, он видел уже, наверное, десятый сон. Но тревожить его не хотелось.

— Будет тебе завтрак, — процедила, раздражённо расправляя простынь.

Пришлось свернуть её втрое, чтобы она не свисала с дивана. Всё было чужим: город, звуки, стены. Даже пахло тут иначе. Единственное знакомое: нотки табака, свежести и одеколона. Укрывшись, я зажмурилась и представила себе детскую площадку возле дома. Старую покосившуюся карусель и озеро. Но картинка не складывалась. Вместо этого воображение нарисовало каток и отца, стоящего у борта.

— Никогда не сдавайся, — услышала я его голос, как наяву. Ты – Вероника. Ника. Знаешь, как звали богиню победы? Её звали Ника, дочь. Думай об этом каждый раз, когда трудно.