Она умерла как леди

— Мы должны всегда говорить правду, Молли, — серьезно упрекнул дочь Стив. — Следование правде — единственно надежная, разумная, консервативная политика. Разве я не говорил тебе этого?

— Ну…

— Говорил или нет?

— Ты постоянно об этом напоминаешь.

Стив резко взглянул на нее, но не стал развивать тему. Пригладив усы, он обратился ко мне:

— Но мы всегда должны быть уверены, что знаем правду. Что у вас на уме, доктор Люк?

— Стив, — сказал я, от напряжения сжав кулаки и глядя на костяшки пальцев, которые словно увеличились в размере, — поскольку завтра у меня могут возникнуть серьезные неприятности с властями, я хочу собрать всю возможную информацию.

— Что за чепуха насчет неприятностей с властями?

— Это длинная история. Молли вам объяснит. А пока что, как я сказал, мне нужны любые источники информации о Рите Уэйнрайт. Вы сообщите мне то, что я очень хочу знать?

— Безусловно, если я при этом не обману чье-то доверие.

Молли снова села, и Стив, несмотря на страх перед сырым воздухом, опустился на соседний стул. Он сидел, напрягшись, в ожидании вопроса. Я продолжал смотреть на свои руки с массивными пальцами, отчаянно ища ключ, который отопрет нужную дверь до утра.

— Ну, — заговорил я, расправив плечи, — можете вы сообщить мне причину вашей ссоры с Ритой? Я имею в виду, когда она просила вас сделать нечто неэтичное?

Глава 17

Стив засмеялся. Его смех приятно разбавил вечернюю тишину, внес нотку уюта.

— Люк, старина, вы же не думаете, что это имеет отношение к делу?

— Нет. Но, к примеру, не просила ли она вас написать ей рекомендацию для получения паспорта?

Стив выглядел удивленным, насколько это было возможно.

— Безусловно, нет. Кроме того, что тут неэтичного?

— Я имею в виду, на ее девичье имя мисс Маргарита Дюлейн.

— Но этого не могло быть, доктор Люк! — запротестовала Молли. — Разве вы не помните? Рита поссорилась с отцом до того, как познакомилась с Барри Салливаном. Я помню это, так как в тот день объявили о начале войны. Барри и я встретили вас и Уэйнрайтов возле вашей калитки, и я колебалась, прежде чем представить им Барри, так как знала о какой-то ссоре. Так давно Рита не могла нуждаться в фальшивом паспорте.

Все-таки я тупица! Конечно, это была правда, и я писал об этом в своем повествовании. Мое объяснение вначале позабавило Стива, но потом он снова стал серьезным. В саду становилось все темнее.

— Я категорически возражаю, — заявил Стив, подчеркивая каждое слово, — чтобы мой старый друг давал подобные показания. Помните: я еще вчера предупреждал вас об этом.

— Черт возьми, Стив, неужели никто не хочет, чтобы бедной Рите воздали должное?

Стив постучал пальцем по левой ладони:

— Если то, что вы утверждаете, правда — повторяю, если, — то я считаю, что эта женщина уже получила по заслугам. Она изменила своему мужу и собиралась его бросить. Она подорвала устои домашнего очага и семейной жизни, поэтому заслужила наказание, которое уготовило ей Провидение. Запомни это, Молли.

— Стив, мы оба достаточно стары, чтобы прекратить болтать вздор даже ради наших детей. Человеческую натуру не изменишь проповедями, иначе духовенство справилось бы с этим десять веков тому назад.

— Факт в том, — ответил он, — что она пыталась избежать ответственности и разрушила добропорядочную семью. Даже Джонсон признает…

— Кстати, что там с Джонсоном? — вмешалась Молли.

Хотя Стив казался раздосадованным тем, что его прервали, он не стал упрекать дочь.

— Джонсон протрезвел и раскаивается. Он говорит, что все всем прощает. — Стив фыркнул, очевидно не прощая Джонсону ничего. — Он даже прощает профессору Уэйнрайту газонокосилку, которую тот, по его словам, украл у него. Завтра утром его выпустят, оштрафовав на десять шиллингов. Больше я ничем не могу ему помочь.

— Бог с ним, с Джонсоном. Можете ли вы теперь честно утверждать, что это было самоубийство по сговору?

— Важно то, дружище, — ответил Стив. — что можно доказать. А полиция может доказать, что это самоубийство. Таким образом, юридически…

— К черту юридический аспект!

— О нет. Никогда так не говорите — это глупо. Факт в том, что эти двое не взяли бриллианты. Следовательно, они не намеревались бежать.

— А как же чемодан, найденный рыбаками и содержащий женскую одежду?

— Где доказательства, что одежда принадлежала Рите? — возразил Стив. — Если их нет, значит, она могла принадлежать кому угодно. И скажу вам еще кое-что. — Он пытался обследовать в сумерках свои ногти. — Если Рита собиралась бежать, чтобы начать новую жизнь, она бы не стала брать с собой одежду с метками «Р. У.» или любыми другими метками, а обзавелась бы новой, которую невозможно опознать. Поэтому я почти уверен, что никогда не удастся доказать, будто это ее одежда.

Я стиснул голову руками.

— Я говорю «Рита», — добавил Стив, — но, конечно, имею в виду «миссис Уэйнрайт».

— Однако вам не хочется рассказать мне, почему вы поссорились?

Стив колебался.

— Ну, в общем, я не возражаю. Она просила меня продать для нее бриллианты. Я отказался, и у нас вышел конфликт.

— А почему вы отказались?