Она уже мертва

Но тут ее поджидала неприятность: вода оказалась не то чтобы совсем холодной, а какой-то прохладной. И на полу поблескивали непросохшие лужицы: видимо, кто-то встал раньше Белки и выхлюпал всю горячую воду.

Интересно – кто?

Вот Белкино полотенце – бледно-лиловое, с желтыми полосами. Остальные идентифицировать невозможно, все – кроме Астиного. Аста и здесь выпендрилась, утерла нос не только малышам, но и МашМишу: самые красивые полотенца принадлежат ей, они приехали с хозяйкой прямиком из Таллина. Большие (чуть ли не вдвое больше остальных), махровые: алым макам приходят на смену нежные бабочки, которые через неделю снова сменяются постиранными и выглаженными маками.

Сейчас было время бабочек, и бабочки оказались сухими!

Впрочем, Белка сразу же забыла и о бабочках, и о лужицах на полу, и даже временное отсутствие горячей воды не особенно ее расстроило.

Через минуту она оказалась внизу, в гостиной – такой же тихой, как и весь остальной дом. Тишину нарушало лишь басовитое тиканье напольных, едва ли не в два Белкиных роста, часов. Часы показывали двадцать одну минуту шестого, так что тишина вполне объяснима. Удивительно то, что сама Белка проснулась так рано. И что кто-то проснулся даже раньше нее.

Или – еще не ложился?

Из всех живущих здесь таким человеком могла быть только Аста. Это она встречается с москвичом, ездит на мотоцикле в Ялту и выторговала себе право возвращаться тогда, когда пожелает. Конечно, без скандалов с Парвати не обошлось, но с тех пор, как приехал Сережа, бабка заметно изменилась. Она больше не главная в доме. Вернее, все еще главная для пузатой мелочи, которую нужно вовремя накормить, переодеть и уложить в постель. Зато старшие вздохнули свободно, и бабка больше не ждет возвращения таллинской зулейки, чтобы устроить выволочку. К тому же можно попасть в дом через калитку в саду, никого особенно не беспокоя. Ну или почти никого. Вчера Белка слышала, как подъехал мотоцикл, но Аста, увлеченная поцелуями или чем-то другим, не менее важным, так и не появилась.

Видел ли ее Сережа, когда Белка заснула?

Она не будет спрашивать об этом у Повелителя кузнечиков, лишнее внимание к русалке-оборотню ей совершенно ни к чему.

Белка направилась к веранде, отметив про себя небольшую странность. Странность заключалась в куске земли с едва заметным рифленым отпечатком: он валялся на полу в гостиной. Скорее всего, землю принес на подошвах кто-то, кто последним вошел в дом. И вошел он уже после того, как Парвати легла спать. Иначе бабушка, которая поддерживает дом почти в идеальной чистоте, обязательно убрала бы землю. И заставила бы Лёку вымыть пол.

Брать в руки черную лепешку с прилипшими к ней травинками не хотелось, и Белка допинала ее ногами до входных дверей. Двери на ночь закрываются – на собачку в английском замке. Открыть их не составляет труда, если ты находишься внутри. Попасть в дом с улицы – сложнее, особенно если не знать, где спрятан запасной ключ.

Белка, как и все остальные, знает.

На веранде стоит большой горшок с фикусом, в нем-то и можно найти ключ. Он лежит там на случай, если Лёке или Сереже что-нибудь понадобится в доме: еще одно одеяло, или попить компота, или поговорить с Парвати: Белка ни секунды не сомневается, что Парвати, как и она сама, ждет Сережу в любое время.

Открыв дверь, Белка ловко перебросила земляной ком через порог и снова подумала о том, что ночью прошел дождь: перила веранды и доски крыльца влажно поблескивали.

Она и не заметила, как запели первые птицы. К одинокому голосу самой ранней пичужки добавился еще один и еще, и спустя минуту, когда девочка подошла к беседке, ее сопровождал целый птичий хор.

Положительно, все просто сговорились забывать книжки в не самых подходящих местах! Сначала Сережа, а теперь – Аста; в гамаке, покрытом ковром, лежит ее вечная спутница «Анжелика». Никогда, никогда Аста не оставляла книгу в беседке, она уносила «Анжелику» в комнату, и в этом есть своя – эстонская – логика: никто не имеет права прикасаться к ее личным вещам. Даже Астины маки и бабочки висят обособленно от всех остальных полотенец, на другой стене.

Белка воровато обернулась (хотя шансов быть застигнутой врасплох в половину шестого утра не было никаких), а затем протянула руки к вожделенной книжке. О том, чтобы взять ее с собой, не может быть и речи, Аста немедленно устроит скандал! Но полистать-то можно?…

«Анжелика» распахнула свои объятья на странице 365 просто потому, что там лежала закладка. Вернее, открытка, явно самодельная. Сложенная вдвое, она казалась намного объемнее, чем обычные открытки. Из нее выглядывала тонкая зеленая лента с маленьким якорем на конце. Якорь был вырезан из плотного картона золотисто-желтого цвета, а по чистому белому полю открытки, почти у обреза, шла сделанная от руки надпись:

WOULD YOU SAIL WITH ME?