Она уже мертва

И Белке снова пришлось разочаровать ее:

– Не-а.

– Может быть, она сидела в машине, и ты ее просто не заметила?

Может, и не заметила, подумала про себя Белка. Может, Аста встала раньше нее и даже успела принять душ – в пользу такого развития событий говорят лужицы на полу в ванной и отсутствие в баке горячей воды. Но тогда как объяснить, что Астино полотенце осталось сухим? Представить, что надменная до брезгливости Аста воспользовалась чужим полотенцем, Белка не в состоянии.

– И что ты делала на улице в такую рань?

– Ну… Просто вышла. Посмотреть на туман.

– И никого не встретила по дороге?

Никого, кроме куска грязи в прихожей, но вряд ли такие подробности заинтересуют Парвати. Тем не менее Белка что есть силы зажмурилась и представила весь путь до садовой калитки: кусты смородины и крыжовника справа, шеренга яблонь слева, затем кипарисы с обеих сторон, густые приземистые заросли лавра, калитка с отодвинутой щеколдой… Вроде бы все. Никто не прятался в кустах, никто не выглядывал из-за кипарисовых стволов, ни одна веточка не шелохнулась, ни одна молочно-зеленая шишка не упала.

– Ну, хорошо, – смилостивилась наконец Парвати. – А потом?

– Потом я вернулась и увидела Лёку. Лёка собирался на базар, и я поехала с ним. Вот и все.

В этот самый момент в кухню вошел Сережа:

– Чемодан и сумка на месте, – сообщил он. – Платья висят в шкафу, постель не разобрана. Похоже, она не ночевала дома.

– Иди-ка, займись чем-нибудь, – к бабке вернулась обычная властность. – И поменьше болтай.

– О чем? – удивилась Белка, поскольку слова Парвати были обращены именно к ней.

– Ни о чем. Держи рот на замке, вот и все. А мы с Сережей прогуляемся к этому самому Егору. Узнаем, что к чему.

…Они вернулись спустя полчаса, и вид у обоих был хмурый и сосредоточенный. Парвати сразу же прошла в дом, а Сережа чуть поотстал, задержавшись на ступеньках крыльца, где его ждала Белка.

– Ну что? – спросила она. – Уехал? Я была права?

– Права, права, – Повелитель кузнечиков присел рядом, вздохнул и потрепал Белку по голове. – Он уехал сегодня утром, у него самолет.

– А Аста?

– Его тетка ничего не знает об Асте.

– А его друзья? – Белка вдруг вспомнила о двух оруженосцах Егора, игравших на пляже в карты с МашМишем.

– Те самые, которые отчалили три дня назад?

– Наверное…

– Их было двое, так?

– Да.

Двое. Один из них прихватил с собой кассетник Егора, когда уходил с пляжа. А МашМиш остались, чтобы потом, у расщелины, где затаилась Белка, озвучить дурные мысли. Маш сказала, что хочет убить Асту, и Миш поддержал ее. До сих пор воспоминание об этом разговоре таилось на самом дне Белкиной души, но теперь самое время вытащить их на свет.

– Я слышала один разговор, – волнуясь, начала Белка. – Случайно… Я не хотела, но так получилось… В общем… МашМиш говорили плохое про Асту.

– Плохое? – Сережа сморщил нос. – Ну-ка, объясни.

Белка на мгновение ощутила сырость и холод расщелины в скале, и по ее спине побежали мурашки. Хорошо Сереже, он еще ничего не знает, а это все равно что стоять на солнце, греясь в его лучах. Сейчас… Сейчас она все расскажет! И тогда Сереже тоже придется сделать шаг в темноту. Что ж, Белке будет не так одиноко.

– Они не ладили друг с другом, Маш и Аста, – начала она издалека. – Они ссорились.

– Тоже мне, новость.

– Аста обидела Миша… Он даже дома не ночевал.

– Я смотрю, у нас тут целое поветрие – не ночевать дома, – все еще стоя на солнце, перед мрачной расщелиной, Сережа мог позволить себе улыбнуться.

– А потом появился этот Егор. Сначала он подбивал клинья к Маш, а потом перекинулся на Асту.

– Ты, я смотрю, в курсе всех дел.

– Это случайно вышло…

– Я не в осуждение, Бельч. Что было дальше?

– МашМиш говорили плохое… Хорошо бы Асте исчезнуть навсегда. Вот что они говорили.

– И это все?

Сережины глаза были совсем близко: ближе, чем любые другие глаза, кроме маминых и папиных. Белка отразилась в них полностью, отразилась – и исчезла в своей расщелине, куда не проникает свет, а под ногами хрустят обломки ракушек и пахнет тиной. Нет-нет, она ни за что там не останется в одиночестве!..

– Еще Маш сказала, что хочет убить Асту.

– Убить? – недоверчиво переспросил Сережа.

– Миш сначала испугался. А потом согласился.

– Согласился с чем?

– Что Асту надо убить.

– А ты ничего не напутала?

– Нет.

– И не придумала?

– Нет.

– Пойми, это серьезное обвинение.

– Все было, как я сказала, – Белка почувствовала, как по ее щекам поползли предательские слезы.

– Ты никому об этом не рассказывала?

– Никому.

– Вот и молодец. Представь, что Аста сейчас по-явится… Ну или через час. Или вечером. Кем мы будем выглядеть?

Сережа сказал – «мы»! Его «мы» означает, что они с Белкой заодно. А еще «мы» означает, что Сережа ступил под своды расщелины. Или, наоборот, ухватил Белку за руку и вытащил на солнце: яркий свет слепит глаза, по набитой галькой бухте бродят чайки, дельфины так и не появились, но ожидаются, что-то Белка забыла. Что-то выпустила из виду.

Вот только что?

– Мы будем выглядеть дураками, – неуверенно сказала Белка.

– Хуже. Лгунишками, которые портят жизнь близким.

– Я никогда не вру, ты же знаешь.