One for My Baby, или За мою любимую

Я помню, как справлял Рождество вместе с бабушкой, когда еще был маленьким. Она тогда жила в старом доме в Уэст-Энде, там, где вырос мой отец. Именно этот дом он описал в своей книге «Апельсины к Рождеству». На заднем дворе бегали цыплята, а в гостиной стояло пианино. Мне казалось, что в доме всегда находилось множество моих тетушек и дядюшек, а также двоюродных братьев и сестер. Дети занимались новыми игрушками, а взрослые веселились по-своему. Они выпивали. При этом у мужчин были большие стаканы под темное пиво, а у женщин — маленькие рюмочки под что-то красное и сладкое. Потом взрослые играли в карты или делали ставки на лошадей, если смотрели скачки по телевизору. Старый дом наполняли гости и музыка, сигаретный дым и веселый смех. А елка у нас всегда была огромная, под самый потолок, и мне казалось, что ее привезли из дремучего норвежского леса.

Теперь старого дома больше нет. Нет моего деда, да и отец ушел от нас. Бабушка живет одна в своей маленькой квартирке, и все то, что она наживала долгие годы, теперь легко уместилось в эту крохотную коробочку, состоящую из полупустых комнат. Дядюшек и тетушек разбросало по разным местам, да и Рождество они предпочитают встречать со своими детьми и внуками, а натуральную елку заменила искусственная серебристая. Она состоит из трех частей — макушки, ствола с ветками и подставки. Это дерево такое же фальшивое, как переодетые в Санта-Клауса люди.

В маленькой комнате я нахожу коробку с надписью «Рожд-во», в которой лежит составная елка и украшения к ней. Я свинчиваю елку, а моя бабушка наблюдает за мной с нескрываемым восхищением.

— Чудесно! — восклицает она. — Это серебро просто потрясающе выглядит. Правда же, Элфи?

— Конечно, ба.

Я тянусь вверх, чтобы насадить на макушку елки золотистого ангела, и в этот момент с моей спиной что-то происходит. Словно какие-то мышцы у основания позвоночника плотно-плотно сдвигаются, и я, не выпуская ангела из ладони, сгибаюсь пополам от приступа сильнейшей боли.

Я сажусь на диван и жду, когда боль утихнет. Бабуля отправляется на кухню, чтобы приготовить нам еще по чашке чая, а я, кажется, начинаю понимать, почему ей так нравится эта искусственная елка.

Рождественская ель в каком-то смысле напоминает человеческие отношения. Настоящая, конечно, безумно красивая, но с ней столько забот и хлопот!..

Вы можете найти разные причины и объяснить, почему предпочитаете искусственную елку. Но не станете же отрицать, что возни с ней гораздо меньше, чем с натуральной.

Получилось так, что теперь я сплю с Ванессой.

А начиналось все довольно невинно. Как-то раз замечаю ее возле школы Черчилля вместе с Витольдом. Они раздают прохожим наши новые рекламные листовки. Но горожан охватила предпраздничная суета. Сейчас буквально все спешат пройтись по магазинам и сделать нужные покупки к Рождеству. На моих учеников никто не обращает внимания, вот почему Ванесса сгибает листовки, изготавливает бумажные самолетики и запускает их в толпу. Витольд молча наблюдает за ее действиями и лишь смущенно улыбается.

— Присоединяйтесь к самым лучшим ученикам! — выкрикивает Ванесса, нацеливаясь самолетиком в бизнесмена средних лет и приглашая всех желающих учить у нас сразу несколько языков — испанский, итальянский и немецкий: — Estudia en Churchill’s! Studia alia Churchill’s! Studieren in Churchill’s!

— Что вы такое делаете, Ванесса? — интересуюсь я, потирая больную поясницу.

— Заманиваю новых клиентов! — смеется она и теперь приглашает потенциальных учеников учить польский и французский языки: — Nauka w Churchill’s! Etudiez a Churchill’s!

— Прекратите немедленно! — улыбаюсь я.

— Но иначе никому не интересно! — сообщает девушка. Она сердито топает ногой, надувает губы и демонстративно упирает руки в бедра. — Рождество ведь!

— Раздавайте листовки так, как это положено, — наказываю я и тут же добавляю: — Пожалуйста.

— А что мне за это будет? Может, вы заранее скажете, какой именно билет мне достанется на экзамене?

— Лучше я угощу вас чем-нибудь вкусным в баре. — Ванесса относится к людям, которые не могут жить без шуток. — Тем более что скоро Рождество. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Скажем, это будет бокал хорошего немецкого вина или что-то в этом роде.

— Все, что угодно, но только не немецкое вино!

— А мне нравится немецкое вино, — вступает в разговор Витольд.

Итак, чуть позже мы уже сидим с Ванессой в кабаке «Эймон де Валера», и я угощаю ее вином. Сегодня она сама на себя не похожа. Она не танцует, не флиртует и ни с кем не перекрикивается через весь зал. Ванесса сообщает, что не поедет на каникулы во Францию. Ей трудно решить, куда ехать, потому что ее родители разведены, но оставаться в Лондоне для нее еще хуже.

— Почему же?

Она бросает на меня мимолетный взгляд и объясняет:

— Потому что я все равно не смогу видеться со своим бойфрендом. Он проводит праздники с семьей.

Чуть позже я увижу его фотографии в квартире у Ванессы.