Они будут жить с нами

Здесь еще со вчера царил идеальный порядок. Я навела лоск, сдула, кажется, все пылинки, которых и так было раз-два и обчелся. И все равно переживала, что эта самая опека обязательно найдет, к чему придраться. Если захочет, разумеется.

Они прибыли едва ли не секунда в секунду. Три женщины, все одетые идентично и выглядящие так, словно их создали где-то на фабрике, производящей сотрудников, которые только и желают, что отнять у матерей их детей. Не разулись и не разделись, напомнив мне врачей поликлиники, которые совершенно не озадачиваются подобным и ходят по квартире в сапогах и куртках. А на каждое замечание окидывают таким взглядом, от которого хочется сделать лишь одно — провалиться на ровном месте.

— Мальчик спит здесь? — указала на диван одна из них, которую я про себя тут же обозвала старухой Шапокляк.

Вроде и по возрасту она совсем не походила на ту, которую можно было отнести к разряду «в шаге от могилы», но выглядела при этом так, что я бы не удивилась, если бы мне сказали, что ей лет восемьдесят.

— Никита спит в своей кровати, да, — натянуто улыбнулась я, призывая на помощь все силы. — У него свое спальное место. Свой рабочий уголок, — я кивнула на стол, возле которого расположилось удобное детское кресло.

— Рабочий? — тут же встряла в разговор женщина помладше.

Она была похожа на персонажа какого-то исторического фильма. Блузка с воротником-стойкой, застегнутым на все пуговицы, и шерстяная юбка в пол. А сапоги из разряда тех, которые много лет носила моя свекровь, Царствие ей Небесное.

— Да, — как можно спокойнее кивнула я в ответ. — В детском саду задавали… задают много всякого интересного. Никитка любит лепить, много читает. Я покупаю ему разные книги.

Я шагнула к полке, на которой заняла свое место библиотека сына. Но не успела взять ничего из того, чем мы успели обзавестись за последние несколько недель, когда рядом с прытью горной козы оказалась Шапокляк.

— Приключения Незнайки? — удивилась она, выудив с полки увесистый том Носова. — В таком возрасте?

Я не растерялась.

— Да, я читаю Никите на ночь такие книги. Ему очень нравится слушать.

Следуя за ними по пятам, я гадала — сотрудники опеки всегда ведут себя так, или только мне повезло? Станет ли ключевым тот самый пресловутый человеческий фактор, о котором я слышала много раз? Ведь он, если верить тому, что я знала, мог повлиять на судьбы в любой отрасли. Попадись кому-то слишком злой инспектор дпс — и не миновать лишения прав. Найдись добродушный человек, если вдруг тебе грозит штраф на ровном месте — ты останешься при деньгах и все обойдется.

Так какого рода личностей мне сейчас подкинула судьба, которая и без того потопталась по моей жизни? Неужели от этой троицы станет зависеть ни много, ни мало, а то, оставят ли со мной сына, или нет?

Особое внимание вся процессия уделила кухне. Долго изучала содержимое холодильника, сунула нос, каждая по очереди, в сковороду с жарким, которое я приготовила, чтобы позвать их к столу и показать свои умения на кулинарном поприще. И когда я уже собралась было проявить гостеприимство, Шапокляк сказала:

— Мы хотели бы поговорить с вашим сыном. Разумеется, при вас. Нужно понимать желания ребенка. С кем он хочет жить.

Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что этот момент будет иметь место. Конечно, никто напрямую спрашивать моего сына не станет, наверняка они как-то попытаются вызнать все, например, в игровом процессе. Но все равно меня парализовало, стоило мне услышать Шапокляк. А что если сын скажет, что он безумно скучает по отцу? И хочет проживать с ним?

Никитка, очевидно, будет иметь в виду нашу прошлую жизнь, где мы были счастливы все втроем… Но ведь никто не станет разбираться, что там у него на уме.

Впрочем, мысли мои в следующее мгновение стали далеки от этого настолько, насколько бывают лишь параллельные вселенные. Я не успела выказать свои предположения о чем бы то ни было, когда дверь в квартиру вдруг распахнулась. Да с такой силой, что ударилась о стену. На пороге возникла Дарина — растрепанная, заплаканная и… явно нетрезвая.

— Он коз… козеееел! — постановила она, и на глазах удивленной публики ввалилась в прихожую.

А я физически почувствовала: мне конец…

Глава 43

— Кто это? — тут же потребовала ответа Шапокляк, пока Даринка, усевшись на обувницу, пыталась совладать с сапогами.

— Хозяйка квартиры. И моя подруга, — сказала я, подойдя к Дарине и помогая ей разуться.

— Она нетрезва, — озвучила очевидное одна из сотрудниц. — Причем сильно нетрезва.

— Спасибо, я заметила, — кивнула и, стащив с подруги верхнюю одежду, повесила ее в шкаф. — Сходишь, умоешься? — спросила у Дарины.

Та кивнула, снова всхлипнула. Ее лицо искривилось, видимо, в преддверии новой порции слезотечения. Но она, слава всем святым, сообразив, что сейчас происходит что-то очень важное, сдержалась и не стала рыдать снова.

— Скоро вернусь, — сказала Дарина и скрылась в ванной.

А я повернулась к троице и, сложив руки на груди, спросила:

— Скажите, а у отца Никиты вы тоже дома побываете? Или, может, уже были? Видели там и его первую жену? И детей?