Бледный как полотно староста подошел к Гьике с просьбой помочь прекратить драку и больше не трогать жандармов, иначе всему селу придется за это дорого расплачиваться! Но Петри, который в это время лупил жандарма, ногой ударил старосту в живот, и тот покатился, как бочка, и плюхнулся в ту же яму с водой, где уже барахтался Рако. Толпа захохотала.
Старуха Шумарица протиснулась через толпу с криком: «Дайте и мне вырвать хоть клок из шкуры этих палачей!» Схватила полицейского инспектора за воротник и порвала на нем мундир от шеи до пояса.
Как в конце концов угомонились крестьяне, даже и понять нельзя.
— Посмотрите на этих храбрецов! — послышались женские голоса.
По шоссе, без винтовок, без фуражек бежали оборванные, исцарапанные, все в синяках полицейский инспектор и его жандармы, а за ними Кара Мустафа.
— Мы вам покажем! Мы вас за это живьем сожжем! — грозились они, а сами продолжали бежать.
А Рако Ферра и староста барахтались в яме, как две недорезанные свиньи.
— Грязные псы, теперь вы на своем месте! — плюнул на них Гьика, и толпа с ненавистью продолжала глумиться над ними.
— Посмотрите, как плавают в луже эти волы!
Ребятишки окружили юродивого Ламе и, надрываясь от смеха, в один голос вместе с ним кричали:
— Блуф, блуф! Ой, Лака Фелла! Ой, сталоста!
Дом Гьики красовался своей новенькой крышей, а на холме Бели торчал только фундамент так и не выстроенной башни бея.
— Недалек день, когда мы тебе построим дом вон там! — обратился Гьика к Петри, показывая на холм правой рукой, с которой свисал оборванный рукав.
— А вот здесь будет стоять дом Рако! — добавил Бойко, глядя на разрушенную хибарку Стефо, который отдал свой строительный материал Гьике.
— Все так и будет, все сделаем, мы не одни! Нас миллионы! — с гордостью повторил дядя Эфтим слова болгарского матроса Явкова.
— Папа, папа! — послышался голос маленького Тирки; он только проснулся, и Рина вынесла его к отцу. Гьика, измученный, окровавленный, весь в поту, радостно посмотрел на сына.
— Папа, папа! — повторил малютка и протянул ручонки к отцу.
— Сынок! — улыбаясь, произнес Гьика, взял ребенка на руки и поднял его. Лучи солнца, поднявшегося из-за горных вершин, озарили лицо ребенка; от их яркого света на глазах у него выступили слезы.
Восходит солнце! Наступает утро!
И все крестьяне во главе с Гьикой Шпати, хотя и ждали приближения грозной бури, почувствовали, что в глубине их сердец наступило солнечное утро.
Солнце восходит!
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
notes
Примечания
1
Келешэ — албанский головной убор из белой шерсти, вроде фески. —
2
Беями называли в Албании крупных помещиков.
3
Софра — низкий круглый стол, вокруг которого сидят на полу.
4
Эфенди
5
Ага
6
ОпИнги — обувь, напоминающая сандалии, которую носят албанские крестьяне.
7
Кьяхи — надсмотрщики, доверенные лица бея.
8
Раки — албанская фруктовая водка, чаще, всего виноградная.
9
Лек — албанская монета, равная 8 копейкам.
10
Сеймен
11
Бюрек
12
Веленджэ
13
Арманджилек
14
Ок — мера веса, равная приблизительно 1,5
15
Пойяк — полевой сторож, подручный кьяхи.
16
Шиник — мера зерна, равная примерно одному пуду.
17
Талаган — крестьянская верхняя одежда с длинными рукавами.
18
Меджитэ — старинная турецкая монета.
19
Спахилек — один из видов натурального налога с крестьян в старой Албании.
20
Арнаутистан — турецкое название Албании.
21
Гег — житель Северной Албании, в отличие от тоска — жителя Южной Албании, где происходит действие романа.
22