Читаем Они были не одни полностью

Бледный как полотно староста подошел к Гьике с просьбой помочь прекратить драку и больше не трогать жандармов, иначе всему селу придется за это дорого расплачиваться! Но Петри, который в это время лупил жандарма, ногой ударил старосту в живот, и тот покатился, как бочка, и плюхнулся в ту же яму с водой, где уже барахтался Рако. Толпа захохотала.

Старуха Шумарица протиснулась через толпу с криком: «Дайте и мне вырвать хоть клок из шкуры этих палачей!» Схватила полицейского инспектора за воротник и порвала на нем мундир от шеи до пояса.

Как в конце концов угомонились крестьяне, даже и понять нельзя.

— Посмотрите на этих храбрецов! — послышались женские голоса.

По шоссе, без винтовок, без фуражек бежали оборванные, исцарапанные, все в синяках полицейский инспектор и его жандармы, а за ними Кара Мустафа.

— Мы вам покажем! Мы вас за это живьем сожжем! — грозились они, а сами продолжали бежать.

А Рако Ферра и староста барахтались в яме, как две недорезанные свиньи.

— Грязные псы, теперь вы на своем месте! — плюнул на них Гьика, и толпа с ненавистью продолжала глумиться над ними.

— Посмотрите, как плавают в луже эти волы!

Ребятишки окружили юродивого Ламе и, надрываясь от смеха, в один голос вместе с ним кричали:

— Блуф, блуф! Ой, Лака Фелла! Ой, сталоста!

Дом Гьики красовался своей новенькой крышей, а на холме Бели торчал только фундамент так и не выстроенной башни бея.

— Недалек день, когда мы тебе построим дом вон там! — обратился Гьика к Петри, показывая на холм правой рукой, с которой свисал оборванный рукав.

— А вот здесь будет стоять дом Рако! — добавил Бойко, глядя на разрушенную хибарку Стефо, который отдал свой строительный материал Гьике.

— Все так и будет, все сделаем, мы не одни! Нас миллионы! — с гордостью повторил дядя Эфтим слова болгарского матроса Явкова.

— Папа, папа! — послышался голос маленького Тирки; он только проснулся, и Рина вынесла его к отцу. Гьика, измученный, окровавленный, весь в поту, радостно посмотрел на сына.

— Папа, папа! — повторил малютка и протянул ручонки к отцу.

— Сынок! — улыбаясь, произнес Гьика, взял ребенка на руки и поднял его. Лучи солнца, поднявшегося из-за горных вершин, озарили лицо ребенка; от их яркого света на глазах у него выступили слезы.

Восходит солнце! Наступает утро!

И все крестьяне во главе с Гьикой Шпати, хотя и ждали приближения грозной бури, почувствовали, что в глубине их сердец наступило солнечное утро.

Солнце восходит!



Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.


notes

Примечания


1


Келешэ — албанский головной убор из белой шерсти, вроде фески. — Здесь и далее примечания переводчика.

2


Беями называли в Албании крупных помещиков.

3


Софра — низкий круглый стол, вокруг которого сидят на полу.

4


Эфенди (турец.) — господин.

5


Ага (турец.) — богатый человек.

6


ОпИнги — обувь, напоминающая сандалии, которую носят албанские крестьяне.

7


Кьяхи — надсмотрщики, доверенные лица бея.

8


Раки — албанская фруктовая водка, чаще, всего виноградная.

9


Лек — албанская монета, равная 8 копейкам.

10


Сеймен (турец.) — телохранитель, воин.

11


Бюрек (турец.) — многослойный пирог с рубленым мясом и сыром.

12


Веленджэ (турец.) — домотканое одеяло, заменяющее ковер.

13


Арманджилек (турец.) — один из видов государственного натурального налога на крестьян в старой Албании.

14


Ок — мера веса, равная приблизительно 1,5 кг.

15


Пойяк — полевой сторож, подручный кьяхи.

16


Шиник — мера зерна, равная примерно одному пуду.

17


Талаган — крестьянская верхняя одежда с длинными рукавами.

18


Меджитэ — старинная турецкая монета.

19


Спахилек — один из видов натурального налога с крестьян в старой Албании.

20


Арнаутистан — турецкое название Албании.

21


Гег — житель Северной Албании, в отличие от тоска — жителя Южной Албании, где происходит действие романа.

22


Перейти на страницу:

Похожие книги

Заберу тебя себе
Заберу тебя себе

— Раздевайся. Хочу посмотреть, как ты это делаешь для меня, — произносит полушепотом. Таким чарующим, что отказать мужчине просто невозможно.И я не отказываю, хотя, честно говоря, надеялась, что мой избранник всё сделает сам. Но увы. Он будто поставил себе цель — максимально усложнить мне и без того непростую ночь.Мы с ним из разных миров. Видим друг друга в первый и последний раз в жизни. Я для него просто девушка на ночь. Он для меня — единственное спасение от мерзких планов моего отца на моё будущее.Так я думала, когда покидала ночной клуб с незнакомцем. Однако я и представить не могла, что после всего одной ночи он украдёт моё сердце и заберёт меня себе.Вторая книга — «Подчиню тебя себе» — в работе.

Дарья Белова , Инна Разина , Мэри Влад , Олли Серж , Тори Майрон

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Современная проза / Романы
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза