Они были не одни

Бледный как полотно староста подошел к Гьике с просьбой помочь прекратить драку и больше не трогать жандармов, иначе всему селу придется за это дорого расплачиваться! Но Петри, который в это время лупил жандарма, ногой ударил старосту в живот, и тот покатился, как бочка, и плюхнулся в ту же яму с водой, где уже барахтался Рако. Толпа захохотала.

Старуха Шумарица протиснулась через толпу с криком: «Дайте и мне вырвать хоть клок из шкуры этих палачей!» Схватила полицейского инспектора за воротник и порвала на нем мундир от шеи до пояса.

Как в конце концов угомонились крестьяне, даже и понять нельзя.

— Посмотрите на этих храбрецов! — послышались женские голоса.

По шоссе, без винтовок, без фуражек бежали оборванные, исцарапанные, все в синяках полицейский инспектор и его жандармы, а за ними Кара Мустафа.

— Мы вам покажем! Мы вас за это живьем сожжем! — грозились они, а сами продолжали бежать.

А Рако Ферра и староста барахтались в яме, как две недорезанные свиньи.

— Грязные псы, теперь вы на своем месте! — плюнул на них Гьика, и толпа с ненавистью продолжала глумиться над ними.

— Посмотрите, как плавают в луже эти волы!

Ребятишки окружили юродивого Ламе и, надрываясь от смеха, в один голос вместе с ним кричали:

— Блуф, блуф! Ой, Лака Фелла! Ой, сталоста!

Дом Гьики красовался своей новенькой крышей, а на холме Бели торчал только фундамент так и не выстроенной башни бея.

— Недалек день, когда мы тебе построим дом вон там! — обратился Гьика к Петри, показывая на холм правой рукой, с которой свисал оборванный рукав.

— А вот здесь будет стоять дом Рако! — добавил Бойко, глядя на разрушенную хибарку Стефо, который отдал свой строительный материал Гьике.

— Все так и будет, все сделаем, мы не одни! Нас миллионы! — с гордостью повторил дядя Эфтим слова болгарского матроса Явкова.

— Папа, папа! — послышался голос маленького Тирки; он только проснулся, и Рина вынесла его к отцу. Гьика, измученный, окровавленный, весь в поту, радостно посмотрел на сына.

— Папа, папа! — повторил малютка и протянул ручонки к отцу.

— Сынок! — улыбаясь, произнес Гьика, взял ребенка на руки и поднял его. Лучи солнца, поднявшегося из-за горных вершин, озарили лицо ребенка; от их яркого света на глазах у него выступили слезы.

Восходит солнце! Наступает утро!

И все крестьяне во главе с Гьикой Шпати, хотя и ждали приближения грозной бури, почувствовали, что в глубине их сердец наступило солнечное утро.

Солнце восходит!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.