Они должны умереть

Но иногда, прости меня, Боже, я не хотел тебя обидеть, иногда бывает такое, чего нельзя допустить и где необходимо твое вмешательство, надеюсь, ты меня понимаешь? Как в этом случае с пуэрториканской девушкой и моряком. Ведь это в твоей власти сделать так, чтобы у них было все хорошо. Возьмем, к примеру, Зипа и Куха, которые найдя ее, тащат домой к Альфи, и вдруг появляется, кто бы вы думали? Моряк! А что же произошло? А то, что он не пошел с этой проституткой Марж. Он хотел пойти, но тут же передумал. И вот он опять на той же улице, лицом к лицу с Чайной. Он смотрит на нее, она на него. Не отводя взгляда, они медленно идут навстречу друг другу. Понимание и терпение, которое можно прочесть в глазах моряка, переплетены с неподдельной страстью. «Я люблю тебя, Чайна». – «Я люблю тебя, Джефф». И вот уже все решено. Теперь переключим внимание на Зипа. Пожимая плечами, он говорит: «Как нажито, так и прожито». Неплохо, Господи? Отлично. Но все было совсем не так.

На улице творилось что-то невероятное. Толпа жаждала смерти, чьей – неважно. В этот момент ей было абсолютно все равно – убьет Мирандо или нет, а если убьет, то неважно кого – будь то священник, лейтенант, комиссар, майор, губернатор или сам президент. Им было наплевать – удастся ли полицейскому с крыши сделать удачный выстрел и попасть Мирандо между глаз. Единственное, чего им хотелось – чтобы все поскорее закончилось; неважно в чью пользу. Это была недоброжелательная, нетерпеливая и разгоряченная толпа. Им уже начинала действовать на нервы эта затянувшаяся игра, где число подач растянулось до четырнадцати. Десятая подача – полученное удовольствие, одиннадцатая – премия отличившимся, двенадцатая – отличный дивиденд, тринадцатая наводила на мысль о быстром конце. Наблюдать за игрой – всегда забавно, но тут была настоящая жизнь, без прикрас, и она никак не втискивалась в узкие рамки поля.

Толпа сопротивлялась попыткам Зипа и Куха пробраться сквозь нее. Предварительно выругав, она откинула их, и теперь поставленная задача – отыскать Чайну – оказалась невообразимо трудной.

Через пятнадцать минут Зип и Кух прекратили поиски. И правильно сделали, так как Чайны поблизости все равно не было. Она ушла в парк, где, сидя у озера, смотрела на катающихся в лодке людей. Там нужно было искать Чайну. В парке, у озера, наблюдая за лодками, она немного всплакнула.

А что моряк? Вернулся ли он назад на ту же улицу? Попал ли случайно в парк?

Да нет. Моряк пошел с проституткой по имени Марж. Она не была новичком в своем деле и полностью удовлетворила моряка. Он отдал ей последние пятнадцать долларов, которые у него имелись. Затем сел на поезд и поехал в южную часть города, где стоял его корабль. Перейдя мостик, зашел на палубу, отдал честь офицеру, отправился в кубрик, где снял с себя белую форменную одежду, надев рубашку и брюки, залез на койку и заснул, проспав до тех пор, пока голос громкоговорителя не позвав всех к обеду. Плотно поев, он посмотрел вечером фильм и в одиннадцать часов отправился спать. На следующее утро корабль отплыл в Сан-Диего. Никогда больше ему не довелось встретить пуэрториканскую девушку по имени Чайна. По всей видимости, он вернулся назад в свой родной город Флетчер в штате Колорадо. Вполне вероятно, что он иногда вспоминал о ней. А может быть, ее образ стерся в его памяти и лишь иногда ему хотелось узнать, что стало с той девушкой. Не исключено, что женившись на Коррин и занявшись страховым бизнесом, он время от времени думал о Чайне, немного идеализируя ее, представляя как самую красивую и неповторимую девушку в мире. Интересно, как она поживает в этом далеком чужом городе? Что с ней?

Она сидела в парке и, вытирая слезы, смотрела на гребные лодки.

Ты сам Бог и вправе поступать так, как тебе заблагорассудится. Их даже можно было бы поженить, прежде чем отплывет корабль. Все в твоих силах. Ведь ты сам Бог и никто не вправе одернуть тебя, чтобы ты ни сделал.

Но произошло следующее.

* * *

Стив Карелла постучал в дверь. Она была продырявлена пулями, и Карелла вспомнил, что через эту дверь Пепе Мирандо стрелял в полицейского. Ему внезапно захотелось достать кольт.

«Спокойно, – внушал он сам себе. – Не волнуйся и не паникуй. Вся эта игра затеяна ради того, чтобы обезопасить людей, собравшихся на улице. Нам совсем не хочется, чтобы кого-нибудь из них застрелили. Так что, Стив, не теряй голову. У тебя дрожит рука и тебе не терпится вытащить кольт. Хотелось бы вместо четок держать что-то более основательное. Вот сейчас откроется дверь... Стив, возьми себя в руки».

Дверь открылась.

Первое, что увидел Карелла, был автоматический пистолет 45-го калибра – это большое безобразное чудовище, направленное на него. Во рту у Кареллы пересохло.

– Я... Отец Донован, – обратился он к оружию.