Они лезут

Сочинение… лето. Как я провела? … кроме ковра и воблы нужно ещё что-то… Соседи ездили на дачу. Я вглядывалась, как другие медленно скребли шариковыми ручками, и раздирала ногтём линованную тетрадь. Виктория Витальевна, с грацией хищной птицы, окинула класс взглядом. Её глаза, словно два острых лезвия, впивались в каждого ученика, выискивая лодырей. Приводы к директору – последняя инстанция. Виктория Витальевна медленно обходила ряды. Класс замер. Её взгляд скользит от меня к Пашке, а тень щупает наши лица. Она выуживает наш секрет.

***

Разговоры для меня стали непозволительной роскошью. Бабушка – не живей дивана, фыркает в однокомнатной квартире на любой шорох. Родители мои развелись. В тот злополучный день бабушка, сражённая горем, водрузилась на диван и дрейфовала в ступоре несколько суток.

Она оправилась, но её язык ворочался только в одну сторону: «Выйдешь замуж – всё наладится». Передвигается, как молчаливое табло и излучает непостижимый упрёк. Ей мерещатся в тенях нежелательные гости. Я торчу на шее бабушки до совершеннолетия. Родители выпорхнули, даже таблеток не оставили. Бабуля долбит тонометр и верит в цифры прибора, как в Бога. Удушливый вздох сигналит, что батарейки у цифрового предсказателя сдулись. Предсмертный час теперь определяется только бабушкиным чутьём, а чутьё – штука тонкая, может и подвести. Она носит марлевую сорочку, чтобы не промахнуться. «Элина, ты одна? Кто с тобой?! Элина-а!» – мрачные стоны, как бельмо в пространстве, встречают меня из-за углов и под дверью туалета – намного раньше, чем едкий запах освежителя вытравливает нос. Упаси Господь привести в дом неподготовленного человека. Что будет?

Пьющим соседям бабуля занимает мелочь – те гоняли кота Камыша. Она изгнала кота из квартирного склепа за тошный ор. Кормить дармоеда – пустое! Ложка сахара – на сутки! Я не спорю. Расстроенный рассудок бабушки запустил руки в мои учебники. Все ненужное швыряется на пол и в стены. Фурия – ласковое существо. Я, краснея, сдаю в библиотеку разбитый хлам. Срощенная с диваном бабушка – не так уж плохо… Единственный учебник не пострадал – «История императорской России», потому что там содержатся выдержки из Домостроя, что по мнению бабули позволит спихнуть меня замуж быстрее. Камыш – уже не кот, а палочник, встречает меня унылым взглядом после школы. Он выживал на доброте дворовых кошатниц, подъедал хлеб у голубей и ждал редкие сосиски, которые я стаскивала с недоеденных чашек в школьной столовой.

У моей матери обострился разум триумфатора – вторая беременность, вот счастье! Что делать? Время не стоит! Она замоталась в счастливые проблемы новых подгузников, сосок и пелёнок – счастье куётся, вот только что-то не то… Помехи надо устранять! А как? Жалостью! В редких звонках мать ныла, как уважительно она далека, как ей тяжело, но она «помнит» обо мне. Через полтора года она легко путала меня с кеглями. Смышлёная мамаша пошла дальше – обучила нейросеть штамповать любовь и заботу в виде СМС, чтоб снять с себя эту душную обязанность. Цифровая пропасть отбила желание общаться. Мне даже не пришлось игнорировать звонки мамаши – их больше не было, зато посыпались СМС. Я поняла, СМС – ненастоящие. Они повторялись точь-в точь, когда я играла словами и манерой изложения. Я тоже буду «помнить» на всякий случай.

Отец давненько не прибегал. Последний визит его был шедевром! Тогда душный быт охладился грязной философией насчёт выросшего «гормона самки» у девочек-подростков. Отец наказал бабуле отваживать свалочных ухажёров, но бабушка не против столкнуть меня замуж хоть за выдру. Отец и бабуля перекрикивались он – со стула, она с дивана. Они будто бросались горящей тряпкой, кому достанется проблема. Промежуточное решение нашлось: «держать цветок в теле ребёнка до восемнадцати лет», – так выразилась бабка. Это всё ради меня, чтоб уберечь от ошибок. А ошибки – это, видимо, моё недовольство и немного логики. Отец просчитывал, как и после восемнадцати меня сдерживать, желательно чтоб я добровольно согласилась жить покладистой дурочкой на дешёвой крупе. Я бы всех осчастливила таким единственным пониманием жизни! Ему нравилась эта мысль, пьянящая слаще дешёвого ликёра. Он не контролировал себя от идейного экстаза и бубнил на стуле. Бабуля ухом упёрлась в подушку, а вторым она никогда не слышала. Но у меня-то слух хороший! «Квартиру продать. Жена бухтит, когда ипотека. Шельму в коммуналку. Элина всё подпишет. Но девочка икает про своё… толстовку… Чтоб они скисли обе!» Папаша жадным взглядом обыскивает трюмо, вскакивает – незадействованные ресурсы тела перенаправлялись на его мозг. Мне стало интересно, что он задумал. Он влетает на кухню, я тихонько за ним. Заварки нет. Клюкает сырую воду. Бабулина тетрадь с хрониками ценников лишается последней страницы. Вижу, папаша что-то чиркает и прячет в карман.

– Можно?

– Заходи, дочь.

Он не подал виду, что минуту назад его интересовало что-то, кроме стакана воды.

– Сегодня я быстро управился. Не думал, что заеду. Пришлось постараться…