Они нашли себя в 25. Вдохновляющие истории гениев, перевернувших мир

Сказать, что двадцатилетний Нуреев заставлял советскую власть нервничать, – ничего не сказать. С одной стороны, он был восходящей звездой в коммунистической «солнечной системе». Он появился на сцене, когда страна активно осваивала космос. Пресса не скупилась на метафоры. Одна французская газета ликовала: «Киров нашел своего космонавта: Рудольфа Нуреева!». Другие французские критики назвали его «спутником» в честь первого запущенного в космос российского спутника.

С другой стороны, Нуреев отбивался от коллектива на пути к своей собственной вселенной. Уже демонстрируя талант, он шел к еще большему величию. Он был слишком самостоятельным. Его нужно было сдерживать.

Холодная война началась сразу после Второй мировой войны. Она основывалась на доктрине «взаимного гарантированного уничтожения», принятой странами восточного и западного блоков. В это время действовал запрет на свободное перемещение людей через границы. Отличительной чертой отношений между США и СССР стало «более мягкое» соперничество в спорте, науке и искусстве. Любая попытка эмиграции на Запад считалась отказом от советской системы. Особенно пристально власти следили за спортсменами, учеными и деятелями искусства.

Момент истины наступил в мае 1961 года. Во французском аэропорту Ле-Бурже танцевальная труппа готовилась к посадке в самолет. Следующей остановкой в их турне должен был стать Лондон. Но агенты КГБ приказали Нурееву ехать отдельно от коллектива – ждать другого самолета. Сотрудники говорили, что артисту нужно вернуться в Москву, чтобы выступить на специальном гала-концерте для Никиты Хрущева. Нуреев все понял.

Пришло время принять решение. Было ясно, что его силой затащат в самолет. Но артист был одержим желанием вырваться из цепких лап советской системы. Решение не возвращаться не было спонтанным, оно вынашивалось Нуреевым годами. Хотя побег произошел будто бы случайно, он стал логичным завершением долгой подготовки.

Рудольф Нуреев давно мечтал о свободе. Он открыто говорил друзьям и соратникам о желании сбежать. Но готов ли он был пойти на такой опасный шаг? Знал ли артист, куда идти после побега? А что стало бы с его матерью, отцом и сестрами? А если затея провалится? В то же время артист прекрасно понимал, что его ждет по возвращении домой. Изгнание в провинцию, расправа с семьей и даже тюремное заключение.

«Идея продолжала занимать Рудольфа, ему просто не хватало смелости осуществить ее», – заметила биограф Джули Кавана в книге «Рудольф Нуреев. Жизнь». Танцор, легко порхавший на сцене, был парализован в аэропорту. У него не было никакого плана, он не успел подготовиться к побегу.

В тот день в аэропорту, полном путешественников, свидетелей, друзей, врагов, агентов и полиции, танцора зажали в угол. «Я был как птица в сети, которую затягивают все туже и туже. Я думал про себя: это конец», – писал Нуреев.

Рудольф Нуреев отказался подчиниться агентам КГБ. Артист привлек внимание двух французских полицейских. Джули Кавана писала: «Затем Рудольф медленно подошел к двум французским комиссарам… [и сказал]: “Я хотел бы остаться в вашей стране”».

Автобиографический рассказ Нуреева более драматичен. Он назвал это «самым длинным, захватывающим дух прыжком за всю карьеру». Артист добавлял: «Я приземлился прямо в объятия двух инспекторов. “Я хочу остаться”, – задыхался я. – “Я хочу остаться”».

Рудольф Нуреев был первым танцовщиком, перебравшимся на Запад во время холодной войны. Но он был не единственным. Михаил Барышников уехал из страны в 1974 году и Александр Годунов – в 1979-м. Выдающийся хореограф и основатель Нью-Йоркского городского балета Джордж Баланчин стал перебежчиком в 1924 году. Все они говорили одно и то же: они бежали к искусству и свободе, а не от политики.

* * *

У Рудольфа Хаметовича Нуреева, безусловно, было необычное детство. Он родился 17 марта 1938 года в Иркутске, в СССР. Мальчик появился на свет в переполненном военно-транспортном поезде.