Они не люди. Книга третья

– Так, – Аверин подошел и встал напротив второй пленницы, – куда вы дели Алену?

– Нет больше Алены, – вместо дочери ответила баронесса и махнула рукой в сторону Кузи, по-прежнему удерживающего рукой шпица.

– Что? – не поверил своим ушам Аверин. – Вы что же, велели диву сожрать девочку?!

Баронесса довольно кивнула.

– Какого черта?! – воскликнул Виктор. Рука его дернулась к кобуре. Но Аверин остановил приятеля.

– Я никогда не поверю, – спокойно сказал он, – что вы похищали девочек для того, чтобы просто скормить их диву. Иначе вы бы сделали это сразу же.

Он обратился к Екатерине:

– Сколько детей вы похитили? И зачем?

Женщина молчала, опустив глаза.

– Увы, только одну, – снова за дочь ответила баронесса, – но вы правы. Мы не планировали убивать. Видите ли, много лет назад в моей семье произошло несчастье...

– Я знаю о вашем горе, – перебил ее Аверин. Выслушивать историю про сожранную дочку ему не хотелось. Вероятно, Алена еще жива и баронесса просто тянет время.

– Ах вот как. Тогда мне нет нужды объяснять. Мой супруг умер, не сумев поймать дива, который сожрал Машу. Но нам с Катюшей это удалось.

– Так это он? – Аверин указал на собаку. – Тот самый див, которого вызвала Мария?

– Да, это он. И теперь он служит мне. А Алена должна была заменить мне погибшую дочь. Но вы нашли нас. Поэтому я отдала ее Барику. Я надеялась, что это позволит ему перейти из второго класса в первый и я смогу увидеть свою девочку. В последний раз.

…Неужели сумасшедшая старуха не врет?

– Мне всё же кажется… – договорить Аверин не успел. Раздался собачий визг, и шпиц очутился в руках Владимира. Кузя только удивленно посмотрел на свою пустую руку.

– Сейчас мы узнаем правду, – равнодушно заметил Императорский див.

И шквал силы чуть не сбил с ног, заставив колдунов отступить и прислониться к стене. Визжащая собачонка в мгновение ока оказалась крепко сжата когтями огромной демонической химеры. Клюв-пасть раскрылась, и оттуда вырвался протяжный рык, больше похожий на вой тревожной сирены.

Но даже он не заглушил испуганный визг несчастного маленького дива.

Старая колдунья изменилась в лице. Что это? Страх, жалость, или ей просто стало плохо от силы демонического облика дива восьмого уровня?

Химера отшвырнула в угол едва поскуливающую собачонку и сделала шаг в сторону колдуньи. И медленно повернула голову к Мончинскому, будто спрашивая у того разрешения.

Екатерина Френкель вскрикнула и кинулась к матери, закрывая ее собой.

– Вы этого не сделаете! – закричала она.

На старую колдунью было страшно смотреть. Ее глаза выпучились, а губы посинели.

Тем не менее она оттолкнула дочь:

– Вы не посмеете, – дрожащим голосом проговорила она, – это незаконно.

– Да ладно, – рассмеялся Кузя. – Это же Императорский див. Он и есть закон.

– Кузя! – поднял руку Аверин, но было уже поздно. Его див не знал, что нужно скрывать, кто такой Владимир, и случайно выдал тайну. Колдун вздохнул:

– Пойди еще раз внимательно осмотри дом. Попробуй понять, когда именно исчезла Алена и куда.

– Ага, – просиял Кузя и исчез.

– Императорский див? – взгляд баронессы с трудом оторвался от нависающей над ней химеры, устремился на женщин и безошибочно остановился на княжне.

– Так вы и есть ее высочество княжна Софья? – произнесла она. – В таком случае прошу, отпустите Алену. У девочки большой талант. Она не заслужила всю жизнь провести в тюрьме.

– В тюрьме? – удивленно переспросила княжна и махнула рукой Владимиру, и тот немедленно вернулся в человеческий облик. – Что значит «в тюрьме»?

– Вы выросли в ските, ваше высочество. И вы еще спрашиваете? – теперь совсем иная, горькая, улыбка тронула губы баронессы. К ее лицу начал возвращаться цвет.

– Я никогда не считала скит тюрьмой, – проговорила княжна, – и… вы хотите сказать, что похитили Алену, чтобы она не попала в скит? Ее насильно хотели отдать туда? – она устремила вопросительный взгляд на Аверина.

– Наоборот, – ответил тот. – Родители были категорически против. Так что же, вы решили забрать девочку себе и сами обучить ее, так что ли? Сделать ее ведьмой?

– А что, по-вашему, лучше, чтобы она стала монашкой? Или всю жизнь промучилась, подавляя свою силу? Или погибла бы в попытках выучиться по книгам, как моя Машенька?! – голос старухи дрогнул, и она горестно вздохнула. Аверину показалось, что на ее глазах выступили слезы.

– Выходит, вы заботились о благе Алены? А вы подумали, каково ей будет всю жизнь прожить вне закона?

– Вам не понять. Вы не теряли близких. Не понимаете, когда ваш ребенок…

– Лежит в гробу? О, родители Алены могли бы много вам об этом рассказать. Их вы за что наказали? За собственную боль?

Баронесса поджала губы.