Они не люди. Книга третья

— Вазилис Аркадьевич, — произнес фамильяр, — прошу прошения, но так нельзя. Моим хозяином должны быть вы, а наследовать — ваш сын. Сейчас моя связь с Гермесом Аркадьевичем настолько сильна, что даже расстояние на нее уже никак не влияет. А если у него родится ребенок, я перейду к другой ветке рода. Этого нельзя допустить.

— Но ведь пока у Геры нет детей… — задумчиво проговорил Василь, — а потом, когда родятся, может, Миша уже подрастет?

— Наша связь с Анонимусом станет только сильнее. Василь, пойми. По сути, перехват фамильяра уже произошел, там, в лесу, когда напал бывший Императорский див. Миша полностью управлял Анонимусом. В этот момент ты потерял положение хозяина. Твой сын очень сильный колдун, и придется с этим жить и считаться. И учить мальчика. И как раз этим я займусь, не сомневайся. Да и, в конце концов, наш отец перехватил власть над фамильяром у дедушки тоже в довольно раннем возрасте.

— В четырнадцать лет, — добавил Анонимус.

— Но Мише еще даже семи нет! Он ребенок, он может совершенно случайно сказать что-то такое, отдать приказ… ты ведь помнишь, что тогда произошло с Любавой! — обратился Василь к фамильяру.

— Ничего не произошло. Я довольно хорошо умею… себя сдерживать, — Анонимус сказал это с такой гордостью, что Аверин заинтересованно посмотрел на дива и спросил:

— Хм, а что произошло?

— Госпожа Любава просила не рассказывать об этом, — опустил глаза див.

— Ясно, — Аверин перевел взгляд на брата, — если я правильно понял, речь идет об отданном опасном приказе, который Анонимус не выполнил.

— Скорее, о случайно вырвавшейся фразе, которую вполне можно было трактовать как приказ.

— Но Анонимус не стал ничего трактовать. Однако вы меня заинтриговали. Пожалуй, попробую спросить саму Любаву. Но главное, что хотел сказать Анонимус, я понял. Он вполне может себя контролировать и случайные или на эмоциях брошенные слова как приказ не воспримет, так?

— Да, хозяин. Но на всякий случай можно заказать клетку, в которой я смогу дождаться вашего приезда, если ситуация выйдет из-под контроля.

Василь провел рукой по лицу. Аверин улыбнулся:

— Ну что делать, Василь? Талантливые дети, по слухам, — это сплошные проблемы.

— Да уж… с детьми мне повезло. И с фамильяром тоже. Сдается мне, Анонимус самый разумный человек в этом доме… ладно. Но надо ли это оформлять как обряд? Можно ли сделать так, чтобы Миша не знал, что именно он теперь прямой хозяин Анонимуса?

— Ему нужно это знать. Наоборот, пусть привыкает к ответственности. Я думаю, лучше всего будет, если с сыном поговоришь ты.

— Прямо сейчас? — вздохнул Василь.

— Ну, можно после обеда, — усмехнулся Аверин, — я сегодня никуда не тороплюсь.

— Отлично. Тогда я, с твоего позволения, схожу покурить.

— Это третья папироса за день, — невозмутимо отметил Анонимус.

— Вот именно, что всего третья! А время уже к обеду! — поднял палец Василь, а Аверин улыбнулся:

— Всё еще бросаешь?

— Ох. Они со всех сторон на меня насели. А всё твой Кузя, между прочим!

Да, Кузя своей борьбой за здоровый образ жизни хозяина заразил и Анонимуса, и всю семью Авериных заодно.

Василь вышел, и колдун с фамильяром остались наедине.

— Я уверен, ты справишься.

Анонимус поклонился.

— Ваше сиятельство, — немного понизив голос, произнес он, — я давно хотел сказать вам, но никак не решался… — он замолчал, как будто решимости у него так и не хватало.

— Так, говори уже, не тяни. У меня такое ощущение, что семейные тайны никогда не закончатся.

— Это не тайна. Это личное. Я хочу попросить у вас прощения.

— За что? — удивился Аверин. — Ты столько сделал…

— За то, как вел себя с вами, когда вы были ребенком.

— Брось, Анонимус, ты поступал правильно. Отец бы одобрил твое решение.

— Ваш отец хотел оставить наследником вас, — тихо произнес Анонимус.

— Меня? — переспросил Аверин. — Как это меня? Почему?

— Из-за вашей колдовской силы. Я никогда не видел, чтобы он был настолько счастлив, как в день вашего рождения. Роды были тяжелыми, я находился рядом с госпожой, чтобы подпитывать ее силой, и ваш отец сказал, что убьет меня, если что-то случится с его супругой или с вами. И когда я передал вас ему… — Анонимус на мгновение замолчал, видимо, справляясь с потоком воспоминаний.

— Я… понимаю, о чем ты, — Аверин сглотнул, — отец придавал большое значение колдовской силе. Но это не означает, что он планировал сделать меня наследником.

— Я слышал его разговор с госпожой. Вам тогда уже было три года. И я почти всё время проводил с вами. Это не очень нравилось Елене Ивановне. Она просила его сиятельство быть справедливым. Говорила, что вас и так Господь наградил колдовской силой, а у старшего сына нет ничего, кроме фамильяра, чтобы защитить его и его будущую семью. А когда его сиятельство Аркадий Филиппович погиб, так и не отдав мне по этому поводу никакого приказа, я сам принял решение. И вот за него я и прошу простить меня.