Они не те, кем кажутся (сборник)

– То есть вы хотите сказать, юноша, что решили посетить меня исключительно ради того, чтобы попросить свидетельствовать на суде в вашу пользу? – Михаил сделал крохотный интеллигентный глоток травяного чая из дорогущей фарфоровой кружки.

Это была его первая после приветствия фраза за последние часа два, на протяжении которых я вывалил все, что произошло со мной с момента нашей встречи. До сего момента он участливо молчал, лишь изредка кивая и хмуря брови. Может, именно из-за доверительного, теплого взгляда я и решил выговориться. Только сейчас, увидев его гладко выбритое лицо и степенное поведение, я понял, почему дрезинщик показался мне смутно знакомым. А речь, хотя и вполне антуражной для деревенского жителя или типичного слесаря, слышалась несколько шуточной и наигранной. Об этом человеке не раз упоминал мой учитель, Игорь Игнатьевич, показывая общие фотографии. До Удара Михаил Панкратович долгое время успешно преподавал психологию, в частности ее криминальное направление, в одном из московских вузов. Наставник рассказывал, что, будучи человеком думающим и отлично разбирающимся в людях, после Конца его друг быстро смекнул, что психологу, сколь угодно профессиональному, в новом мире вряд ли найдется место. Придерживаясь мнения, что самым живучим классом является рабочий, в свое время он не преминул получить второе высшее образование, на этот раз техническое, которым и воспользовался в метро. Однако я предполагал, что он обосновался где-то на станциях-мастерских, и никак не ожидал встретить на Ганзе, да еще и в амплуа недалекого машиниста дрезины.

Осознав свою ошибку, я тут же, как желторотый школьник, поддался на его психологические трюки и выдал все, что знал о деле, о чем думал или лишь подозревал. Наверно, я подсознательно надеялся, что он сможет помочь мне выбраться из логического тупика, тем более являясь, по сути, моей последней надеждой.

– Если грубо, то да. Именно этого я и хочу.

Он ненадолго замолчал, с умилением наблюдая, как Митя возится на кровати с детской книжкой с картинками.

– Егор, а вы знали, что наш мозг – удивительный, правда, так и оставшийся почти не изученным, аппарат? – проговорил он, переводя на меня взгляд. – Дело в том, что даже без влияния нашего разума он продолжает вычислять и действовать крайне логично. Подчиняясь процессам взаимодействия нейронных связей, не слишком нам понятных, он работает, даже когда мы находимся в состоянии мнимого покоя. Отсюда и выходит явление так называемой интуиции, когда наш компьютер вычисляет ветвь вероятных событий, различную с мнением разума. Интуиция – по сути, не что иное, как конфликт логичности и эмоциональности.

– Я не совсем понимаю, к чему вы ведете…

– Я веду к тому, что если вы пришли ко мне за непосредственным спасением, подозревая меня в умалчивании какой-то важной информации, способной повернуть дело к вам лицом, то вы – непроходимый дурак, – усмехнувшись, он вновь отхлебнул чай и выразительно глянул на мою чашку, к которой я даже не притронулся. – Однако это вы и так уже давно интуитивно поняли. Значит, истинную причину визита вы не озвучиваете. Продолжать игру в гляделки и самостоятельно догадываться о вашей мотивации у меня нет никаких причин. Из сложившейся ситуации есть два выхода: первый – вы допиваете чай, мы прощаемся, и вы уходите, позволяя мне заниматься своими, более понятными и нужными делами; и второй – вы собираетесь с мыслями и озвучиваете интересующие вас вопросы. Обещаю, что постараюсь помочь по мере сил.

Михаил выжидательно уставился на меня, и под этим буравящим взглядом я будто терял волю.

– Скажите, зачем вы направили меня по ложному следу? – выпалил я раньше, чем осознал, действительно ли это тот самый вопрос, ответ на который я так жажду услышать.

– По ложному? Дайте подумать… – Он аккуратно поставил кружку на стол, подался вперед. Оперевшись локтями на колени, он соединил вместе указательные и большие пальцы рук, прислонив верхушку получившегося ромба к носу. – Смотрите, я не соврал вам, Митенька действительно часто пользуется дрезиной. Я лишь умолчал о части фактов.

– Почему?

– Все предельно просто. Потому что та информация могла, и попала бы, не в те уши.

– Под не теми ушами вы подразумеваете меня?

– Отнюдь. Вы – как раз правильные уши. Хотя на тот момент я подозревал, что эта информация вам известна и вы лишь отыгрываете роль, как и я. Однако ваш рассказ убедил меня в обратном.

– И что же это за информация? – Я медленно начал закипать. Внутри меня, с момента прихода на станцию, как будто тикал таймер с обратным отсчетом. Что должно произойти, когда он дойдет до нуля, я не представлял. Но этот неторопливый разговор раздражал.

– Моим постоянным клиентом в те же дни были вы, молодой человек.

Михаил Панкратович был прав. Интуитивно я знал, что он скрывает, и потому совсем не удивился. Но и легче мне от этого не стало. С тяжелым вздохом я откинулся на спинку стула.

– Вас расстроил мой ответ, товарищ следователь?