Они освобождали Молдавию, они штурмовали Берлин

— Есть у меня взвод хороший. Лейтенанта Шабурова взвод. И еще отделение есть, которым младший сержант Иван Шмыг командует. Тоже ничего ребятки — на ходу могут зайца подковать.

— Вот! Слыхал, Иван Федорович! — рассмеялся Шишков. — Это подполковник на свои штурмовые группы намекает и нас с тобой укоряет: «Бездельники, два дня типографию взять не можете». Так Александр Иванович?

— Не совсем, Даниил Кузьмич. Просто ни в книгах, ни в стенах я не разбираюсь, поскольку не полиграфист и не архитектор. Мое дело — война.

— Ясно! Давай сюда Шабурова и Шмыга. Ты их в штурмовые группы по алфавиту, что ли, подбираешь? На букву «Ш»?..

К вечеру 29 апреля лейтенант Шабуров и младший сержант Шмыг, получив задание, подготовили свои группы к проникновению в здание государственной типографии.

Шабуров еще засветло тщательно изучил всю ближайшую территорию. Однако ни осмотр местности в стереотрубу, ни знакомство с планом Берлина не давали полного представления о путях подхода к зданию. Тогда лейтенант решил сам произвести рекогносцировку. Результаты ее оказались удачными: Шабуров отыскал узкий, недоступный для вражеского огня проход к одному из цехов типографии. Это была узкая щель между двумя зданиями, где одновременно мог продвигаться только один человек. В конце — узкое окно…

С наступлением темноты Шабуров повел свой взвод этим опасным путем. Лейтенант понимал: если враг заметит штурмовую группу, то достаточно будет лишь одного автоматчика, чтобы перестрелять бойцов, пробирающихся гуськом по узкому пространству. И взводный первым, плотно прижимаясь к земле, пополз к цели. Подобравшись к окну, он одним броском перемахнул через подоконник и оказался в комнате, где находилось до полдюжины гитлеровцев. Длинной автоматной очередью лейтенант уничтожил их, затем вместе с подоспевшими бойцами взвода захватил еще несколько помещений. Но самому Шабурову не удалось остаться невредимым, получил два ранения. Лейтенант покачнулся… Пулеметчик стрелял из угловой комнаты, препятствуя выходу бойцов, готовившихся начать штурм типографии с внешней стороны. Собрав силы, взводный вступил в схватку с пулеметным расчетом. Удачным броском гранаты он покончил с ним. Теперь и эта часть здания находилась в наших руках.

Через несколько минут ко взводу Шабурова присоединилась рота капитана Темирбаева. За нею последовали остальные подразделения батальона капитана Чепурина.

Вскоре этот корпус типографии был полностью очищен от гитлеровцев. Но метрах в тридцати высился второй корпус. Из его окон противник вел огонь. На помощь роте Темирбаева пришли артиллеристы батареи старшего лейтенанта Черникова. Через проделанные саперами проломы в стенах артиллеристы вкатили внутрь две семидесятимиллиметровки — все, что осталось от батареи, — и открыли огонь прямой наводкой по цеху, где засели враги.

Точность огня обеспечила успешную атаку роты, вскоре второй корпус типографии также оказался в наших руках.

А на противоположном углу квартала штурмовала типографию группа Ивана Шмыга. Младший сержант еще днем старательно изучил свой участок. Перед углом здания типографии, который должно было штурмовать его отделение, гитлеровцы построили дот. Все пространство перед домом метров на двадцать было совершенно гладким и простреливалось из верхних этажей. Но Шмыг нашел выход из положения. По его просьбе саперы подорвали одну уцелевшую стену находившегося напротив типографии разрушенного дома. Рухнувшая стена легла причудливой каменной россыпью поперек улицы почти до самого дота. С наступлением темноты младший сержант со своим отделением, старательно укрываясь за камнями, двинулся к углу типографского корпуса. Подобравшись почти вплотную к амбразуре дота, отделенный метнул туда одну за другой три гранаты. Следующие две полетели в угловое окно, из которого бил пулемет противника. Через несколько минут отделение Шмыга ворвалось в здание, добивая уцелевших врагов огнем из автоматов.

Вскоре части первого эшелона дивизии начали штурм этого опорного пункта обороны противника…

Подполковник Ожогин, Шишков и я наблюдали за ходом боя с полкового КП, находившегося в одном из зданий на Альт-Якобштрассе. Я обратил внимание на то, что после ранения у руммельсбургской электростанции Шишков все еще не оправился, хотя и старается не показывать этого. Пользуясь некоторым затишьем, я предложил Даниилу Кузьмичу уехать в госпиталь. Полковник взглянул на меня и отрицательно покачал головой:

— Не надо меня обижать, Иван Павлович. Четыре года мечтал я о том дне, когда наконец-то доберусь до самого логова Гитлера. И вот, когда до имперской канцелярии осталось рукой подать, вы хотите меня «упечь» в госпиталь. И потом, чем я хуже других? Вот у Ожогина девяносто три человека наотрез отказываются уходить в госпиталь. Ты им прикажи, что ли, Андрей Матвеевич…

— Да как тут прикажешь? — смущенно улыбнулся подполковник. — Такое дело один раз в жизни бывает. Четыре года ждали этих боев. В самом Берлине! Обидно.