Они появляются внезапно

— Жаль, парни. — Он был немного грубоват, — мистер Фетчен действительно привел небольшую часть скота Хоукса, и вернул ее в загон. Причем тут воровство. Нет никаких доказательств, что он причастен к угону стада. А что касается девушки, она достаточно взрослая. Пусть сама решает, выходить ей замуж или нет. Боюсь, что ничем не смогу помочь.

Шерифом Форта Каунти был Бэт Мастерсон, и мы отправились к нему. Нас встретил симпатичный мужчина лет двадцати четырех — двадцати п'яти, в темном костюме и черном котелке. Чтобы носить в наши дни котелок, нужно быть смелым человеком. Иным полупьяным ковбоям трудно преодолеть искушение попытаться снять его выстрелом с твоей головы. Но у Бэта пулевых отметин на котелке не было видно.

Он выслушал нас.

— Думаю, вы можете дать телеграмму ее деду. Получите от него полномочия и остановите свадьбу. А тем временем сообщите отцу…

Никому из нас даже в голову не пришло такое. У нас никогда не было станции с телеграфными проводами. Мы слышали о них и видели провода вдоль железнодорожных путей, но послать телеграмму Ко-стелло… До такого не додумались.

— Будем вам весьма обязаны, если вы поможете нам составить это послание, сказал я, — поможете нам и хорошей девушке отказаться от плохого брака.

Итак, Бэт взял ручку и нацарапал телеграмму. Думаю, любой другой написал бы ее как-то особенно, но не так, как он, — ловко и просто: «Фетчен здесь. Предложил брак, Юдит согласилась. Телеграфируйте распоряжение остановить свадьбу».

— Если мы получим телеграмму от Костелло, где говорится, что он не дает разрешения, — сказал Мастерсон, — я остановлю свадьбу.

Отправив послание, мы остановились на дощатом настиле перед Лонг Бранч и задумались. Неожиданно Гелловею пришла в голову отличная мысль.

— Я вот думаю, сколько в таком городишке может быть священников?

— Три, может, четыре.

Он смотрел на меня, улыбаясь, и я начал соображать.

— Надо поспрашивать.

Как раз в этот момент мы заметили Бэта с тростью в руках. Он направлялся в Лонг Бранч.

— Мистер Мастерсон, — спросил я, — сколько в Додже священиков?

Бэт заморгал глазами.

— Вам повезло, — ответил он. — Все, кроме одного, уехали из города, — и добавил, — не забудьте о судье.

Гелловей направил лошадь к лагерю, чтобы подготовить там все как следует. Я верхом промчался несколько миль, чтобы конь был в мыле, и подъехал к дому священника.

— Ваше преподобие, — запыхавшись, сказал я, — там, в лагере ковбоев, человек, он в очень плохом состоянии, жаждет от Господа отпущения грехов. Не могли бы вы поехать к нему?

Священник был отличным парнем, он отставил чашку с кофе, вытер рот и запряг лошадь. Пока он надевал пальто, я закреплял постромки. Через несколько минут он уже был готов.

— Да, еще одно, — сказал я, — он хочет сделать завещание и просил, чтобы его написал мировой судья. Он сказал, не важно, хороший ли тот юрист, лишь бы честный человек.

Итак, я ехал рядом с тележкой священника, пока мы не добрались к домику мирового судьи. Он собрался еще быстрее. Они попылили на тележке из города на свою миссию милосердия.

— Можешь спорить на свой последний доллар, — сказал Гелловей, — до ночи они оттуда не выберутся.

Единственное, что нас беспокоило, чтобы внезапно в город не вернулся еще кто-нибудь из священников.

Но никто не вернулся.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ведя двух лошадей, я пересек улицу и зашел на постоялый двор. На углу я, на миг остановился, наблюдая за перекати-полем, и подумал о Юдит. Ничего особенного, и веснушки на лице… Но, черт, я скучал по ней.

Над дверью конюшни висел фонарь, и его пламя задувал ветер. Вокруг никого не было. Я подвел лошадей к стойлам, привязал и, поднявшись по лестнице на сеновал, сбросил вниз сена. Я уже заканчивал работу, как вдруг мне послышались внизу чьи-то медленные, осторожные шаги.

Сняв с курка свой шестизарядник, я, как можно тише, воткнул вилы в сено. Затем выпрямился, чтобы послушать. Если тот внизу знал, что я здесь, мне нужно было слегка шевелиться, иначе он заподозрит неладное. Ковбои нередко спали в конюшне, и я собирался эту мысль подсказать ему. Я рассчитывал заставить его подняться по этой лестнице, вместо того, чтобы он схватил меня, когда я буду по ней спускаться.

Я стал думать. Человеку иногда полезно подумать. Когда он думает, это нередко спасает его от долгих скачек и мучительных головных болей.

Итак, предположим, я спускаюсь и хочу подстрелить человека, когда он лезет по одной из этих лестниц. Где я должен занять позицию, чтобы видеть все три лестницы сразу?

Большого выбора не было. Две лестницы — со стороны сеновала, напротив выхода, третья, о которой незнакомец тоже знал, — рядом с выходом. Если тот внизу хотел контролировать все три сразу, он должен находиться где-то с правой стороны конюшни, у задней части. Если же есть еще одна лестница, которой мало пользуются, то она — позади наблюдателя.

Теперь же, если я попытаюсь спуститься по одной из трех лестниц, я окажусь спиной к стреляющему.