Они пришли с юга

Якоб крикнул им, чтобы они вернулись на свои рабочие места, остановили станки и не вмешивались в происходящее. Но они не послушались его. Сгрудившись тут же во дворе, они с любопытством стали наблюдать, что же будет дальше. За несколько минут вокруг Якоба собрались сотни зрителей.

Какой-то низенький толстый человек изо всех сил проталкивался сквозь толпу и громко кричал:

— Что случилось? Что случилось?

Увидев восьмерых пленников, стоявших лицом к стене с поднятыми руками, он оторопело уставился на них и, казалось, совсем утратил дар речи, но затем приосанился и важным голосом произнес:

— Укажите мне, кто стрелял? Надо прекратить эти бандитские выходки!

— Стой на месте, стрелять буду! — крикнул ему молодой боец.

Но толстяк не унимался, а, напротив, стал наскакивать на бойца. От резких движений полы его халата разлетались в разные стороны. Кто-то из рабочих крикнул ему:

— Не лезь не в свое дело, немецкий прихвостень!

— Хватит, здесь командую я! — сердито сказал толстяк.

Неожиданно перед ним вырос Якоб.

— Ошибаешься, — сказал он, — здесь командую я! Одним ударом кулака Якоб свалил толстяка с ног.

Судорожно икнув, тот плюхнулся на спину и остался лежать неподвижно, точно мешок с мукой.

* * *

Старый грузовик Каструпа, замаскированный до неузнаваемости, трясясь, въехал на территорию завода. В кузове было семь человек и двести килограммов взрывчатки.

Каструп медленно въехал в гущу толпы, нехотя расступавшейся перед грузовиком. Бойцы перемахнули через борт и приказали всем спуститься в убежище. Рабочие нехотя повиновались, с любопытством оглядываясь на диверсантов.

— Поторопитесь! Вам же лучше будет!

— А что вы сделаете с эсэсовцами? Расстреляете их?

— Да, да. Не задерживайте нас!

— А убежище не разлетится от ваших бомб? — опасливо спросил кто-то.

— Если вы не выйдете оттуда в ближайшие двадцать минут, с вами ничего не случится… Давайте скорей, друзья, мы торопимся!

— Понятно… Мы сейчас…

То тут, то там снова раздавался треск автоматов, затем все стихало.

Красный Карл подошел к Якобу.

— Ты не видел главного инженера? — спросил он.

— Не он ли там валяется? — Якоб показал на распростертого в грязи толстяка.

— Да, черт побери, это он. Ты что, убил его?

— Да нет, просто мне пришлось разок двинуть ему, — ответил Якоб.

Красный Карл рассмеялся и, подойдя к толстяку, начал обыскивать его карманы. Тот застонал и заворочался, что-то бормоча. Красный Карл достал из его кармана связку ключей. Проходя мимо Якоба, он сказал:

— Между прочим, он нацист.

Вскочив на подножку грузовика, Карл крикнул Каструпу:

— Трогай!

Грузовик заворчал, затрясся, пересек заводской двор и остановился у здания электростанции. Красный Карл без труда отпер тяжелую железную дверь, его люди принялись торопливо сгружать взрывчатку и носить ее внутрь.

Между тем все рабочие укрылись в убежище. Трое бойцов встали у дверей, остальные тоже кинулись сгружать взрывчатку.

* * *

Показался Фойгт. Он один вел троих пленников. Их поставили к стене рядом с другими.

— Где остальные ребята? — шепотом спросил его Якоб.

Фойгт грустно поглядел на друга.

— Мальчишку ранило в живот, — тихо сказал он. — Вилли с Нильсом понесли его в санитарную машину.

— Как думаешь, оправится? Фойгт вздохнул и покачал головой.

— Не знаю, я не врач, — сказал он.

Вместе с Якобом он вошел в опустевшую дежурку. Набрав столько ружей, сколько они могли унести, Якоб и Фойгт побежали к санитарной машине. Одежда на них совсем вымокла под дождем.

— А машину-то как они нам разукрасили! — прокряхтел Фойгт, согнувшись под тяжестью ноши.

— Да, плохо наше дело, — откликнулся Якоб.

— Есть у тебя закурить?

— Обожди, — сказал Якоб. — Потом.

— Ладно.

— Боюсь, немцы сейчас прискачут! Небось услышали стрельбу, — проговорил Якоб.

— Гм, да, уж они смекнут, что к чему. Красный Карл раньше, чем через четверть часа, не управится. Хоть бы не столкнуться с ними на обратном пути, — проговорил Фойгт. Оступившись, он едва не упал и зло выругался.

Фойгт и Якоб сложили оружие в багажник санитарной машины. В машине лежал на носилках совсем молодой паренек, пот выступил у него на подбородке и на носу. Еще двое раненых сидели скорчившись на полу. На том, что был ранен в лицо, теперь была повязка, почти совсем закрывшая ему глаза, бинты насквозь пропитались кровью. Якоб подошел к мальчику, лежавшему на носилках, и вытер ему лицо чистым носовым платком. Паренек в полутьме посмотрел на него.

— Это ты, Якоб? — прошептал он, стараясь нащупать его руку.

— Лежи спокойно, — ответил Якоб, наклоняясь над юношей, — тебе сейчас лучше помолчать.

— Мы сделали свое дело на этот раз, верно, Якоб? — с трудом выговорил паренек.

— Конечно, — Якоб утвердительно кивнул.

— Мне крышка, Якоб, солдат ранил меня в живот.

— Лежи спокойно, сейчас мы свезем тебя в больницу, — сказал Якоб.