Они пришли с войны

Хотя я и был официально инвалидом и отставником, боевая интуиция, наработанная годами тренировок, меня не оставила. И я вовремя почувствовал приближение опасности. Может быть, от напряжения его тела, может быть, от изменившегося дыхания. Как только я отстегнул ремень безопасности, правая рука мужчины, до этого бессильно сброшенная, вдруг попыталась резко скользнуть мне за пояс, отыскивая, видимо, кобуру. Но я всегда ношу кобуру на спине, а он искал пистолет спереди. Однако он смог сделать просто захват за пояс, чтобы вывалиться вместе со мной из машины и бороться уже на земле. То есть в болотной грязи. Мне не хотелось стирать свою «камуфляжку», и потому я предпочел в грязь не падать. Ни лицом, ни спиной. Мужчина, судя по комплекции, должен был быть значительно тяжелее и, возможно, сильнее меня физически. Но я не представляю, кто такой неграмотный сообщил ему, что он умеет драться. А в драке любые способы хороши. Даже те, которые называют детскими. Дети хватают друг друга за пальцы. Но они делают это интуитивно. Дети вообще народ интуитивный. Я захватил три пальца той самой руки, что цепляла меня за пояс, и стал их резко выворачивать в сторону. Это всегда неприятно, готов поспорить. Женщина или ребенок в этой ситуации завизжали бы, а мужчина зарычал. Но меня трудно испугать даже собачьим рыком, не то что человечьим. Я продолжал выворачивать пальцы, просто разрывая на них связки и сухожилия, и почувствовал, как расслабилось его тело. Это был сигнал о сдаче позиций и нежелании сопротивляться, что сразу дало мне возможность, не выпуская его пальцы из кисти, выбраться самому из машины полностью и даже рулевое колесо каким-то образом не отломить. Я выбрался и его вытащил уже не за шиворот, как пытался раньше, а за пальцы. Одновременно отметил, что полковник, прижав пистолет к спине женщины, обыскивал ее сумочку и вытащил оттуда трубку, которой, видимо, и велась съемка. Женщина при этом скромно молчала, мужчина же не скромно матерился. Мне показалось, что для мужчины достойнее было бы замолчать, и потому я сильнее нажал на пальцы, заставив противника встать на колени. Однако он материться не перестал и, стоя на коленях, попытался боднуть меня лбом в пах. Но я такой удар предвидел, поскольку на его месте сам бы воспользовался им, и ударил его своим любимым металлическим коленом в лоб. И только такой удар пробудил в мужчине приличествующую случаю скромность и заставил его замолчать…

Глава восьмая

– Документы у него поищи, – не глядя на меня, приказал полковник Быковский, сам рассматривая какой-то документ из женской сумочки.

Удар в лоб чашечкой из высоколегированной нержавеющей стали оказался тяжелым даже для внешне вполне крепкой, я бы даже сказал, что красивой и мощной головы моего оппонента. Такой голове даже Бетховен позавидовал бы. А у него голова, как известно, не в каждую сорочку пролезала. Хотя это вовсе не говорило о крепости лба Бетховена, как и о крепости лба моего противника. Понятно, даже если учесть, что лобовая кость в человеческом скелете является самой крепкой костью, все равно не каждый лоб выдержит удар такой импровизированной кувалдой. Этот не выдержал. И никто не помешал мне забраться в карман легкой куртки-ветровки, вытащить оттуда документы и рассмотреть их. Среди документов была и лицензия на ношение оружия самозащиты. Пистолет, как я понял, травматический «макарыч»[7], я нашел в поясной кобуре под полой куртки. Видимо, мужчина понимал, что такое оружие не спасет его, и подозревал, что я вооружен боевым пистолетом, и потому не желал конкурировать на подобном уровне. Пистолет его я тут же посмотрел, сверил номер с левой стороны на щеке ствольной коробки с номером в лицензии и продолжил разглядывание документов. Паспорт показал мне только прописку человека в областном центре, его имя, фамилию и семейное положение.

– Новиков Петр Васильевич, – сказал я вслух, читая данные паспорта.

– Новикова Анастасия Васильевна, – прочитал в ответ полковник, но в руках он держал не паспорт, а какую-то сравнительно с паспортом мелкую темно-красную книжечку. Удостоверение, как я понял, или пропуск. – Жена или сестра?

– Затрудняюсь сказать… – Я перелистнул страничку в паспорте. – Нет. Жена – Новикова Валентина Ивановна, урожденная Жажлева. Эта или сестра, или однофамилица.

Мы говорили о женщине, словно ее рядом не было. Это делалось умышленно, чтобы уязвить, вывести из себя. В таком состоянии человека бывает легче «сломать» морально и легче допрашивать. Подобные элементы изучаются в училище спецназа как вспомогательная дисциплина «Элементы психологии проведения допроса противника в боевой обстановке». Нашу обстановку после короткой погони вполне можно было считать боевой.

– Кто он тебе? – Полковник ткнул стволом пистолета женщине в бок. Не постеснялся ткнуть железякой достаточно резко. А ребра, как известно, не любят терпеть боль.

– Однофамилец… Сослуживец…