Они штурмовали Зимний

Рыкунов и Кокорев, поблуждав по темным подвалам, вышли к комнатам первого этажа, где был размещен военный лазарет. Раненые, на костылях, в марлевых повязках и халатах, толпились в вестибюле. У мраморной чаши они помогали матросу натягивать на плечи узкую юнкерскую шинель.

«Свои», — понял Кокорев.

— Давай выходи, — сказал он Дементию.

И действительно, раненые солдаты, желая хоть чем-нибудь помочь штурмующим, пооткрывали в палатах окна в сад и пропускали во дворец пробиравшихся к ним со стороны Адмиралтейства матросов и кексгольмцев. Те переодевались и, разбредясь по этажам, поднимали неожиданную стрельбу в коридорах.

Это увеличивало панику среди осажденных.

«Надо и нам своих позвать», — решил Кокорев.

Оставив во дворце Дементия, надумавшего разыскивать Пронякова, он через окно вылез в сад.

На площади все еще шла перестрелка. С Невы светили прожектора кораблей. По голым верхушкам деревьев струился то голубой, то фиолетовый свет,

Кокорев перелез через высокую железную ограду и, отыскав у Салтыковского проезда другой отряд путиловских дружинников, сообщил им, как можно проникнуть во дворец.

Его повели к члену Военно-Революционного комитета. Тот отобрал человек сорок молодых парней и сказал им:

— Со стороны Эрмитажа наши уже просачиваются во дворец. А вы действуйте отсюда. Сигнал будет общий. Как только услышите его, прорывайтесь во внутренние покои с криками «ура», создавайте впечатление, что юнкера окружены.

Вскоре по цепям осаждающих был отдан приказ: прекратить стрельбу, ждать сигнала к штурму.

Площадь на время примолкла. Над ней лишь гудел ветер да колыхались лучи прожекторов.

В тишине из-под арки раздался выстрел, а затем крик:

— Вперед!

Его подхватили на Миллионной улице, у Певческого моста и Александровского сада.

Одновременно с трех сторон, с громовым «ур-р-ра-а!» лавиной двинулись ко дворцу красногвардейские отряды, матросы и солдаты. Прокладывая дорогу штыками, они ворвались за баррикады, на мраморные лестницы и, опрокидывая в рукопашном бою юнкеров, рассыпались по многочисленным залам и комнатам…

Отряд, который привел во дворец Василий Кокорев, преследовал бегущих юнкеров во втором и третьем этажах. Молодые путиловцы увлеклись погоней. Они загнали барских сынков на чердак и даже выбежали на крышу, чтобы проверить,- не скрываются ли юнкера среди темных статуй.

И вот здесь, с высоты, Василий увидел Неву в багровых отсветах, лучи прожекторов «Авроры» и огромную площадь, заполненную вооруженным народом.

Глава двадцать восьмая

МИР ВСЕМ НАРОДАМ

Когда на мраморных лестницах, на площадках и в вестибюлях затихли бои, когда настежь распахнулись сотни дверей Зимнего дворца, Василий Кокорев спустился вниз. С винтовкой на плече, он проходил по ярко освещенным и богато убранным царским покоям, в которых толпились красногвардейцы, блуждал по коридорам, по переходам и, наконец, понял, что во дворце, где множество комнат и залов, не скоро найдешь Дементия.

Вспомнив о Кате, Кокорев стал пробираться к главному выходу. На широкой лестнице из белого мрамора он увидел, как сквозь строй вооруженных рабочих и солдат цепочкой выводили под конвоем арестованных министров.

Василий сбежал за конвоирами по лестнице, стороной обошел толпившихся у входа красногвардейцев и направился к арке Главного штаба.

Катя ждала его в условленном месте.

— Я вся застыла, — сказала она. — Думала, не придешь.

— Я Дему искал. Исчез куда-то.

— Дема здесь проходил, я видела; он матроса в перевязочную тащил.

— Мы сейчас, наверное, их не найдем?.

— Нет, раненых в госпиталь повезли.

— Тогда пошли, посмотришь, как цари жили. Взяв Катю за руку, Василий повел ее через

площадь к сиявшему огнями дворцу.

Моросил мелкий дождь, но люди не обращали на него внимания. Громко разговаривая и смеясь, они толпились повсюду.

В Зимний уже было не пройти: у входов появились строгие часовые.

— Нельзя, — говорили они. — Потом насмотритесь.

Идти домой не хотелось. Разве уснешь в такую ночь! Катя предложила пойти к Неве.

Обогнув садик, они свернули на набережную и, держась за руки, пошли к Зимней канавке. Навстречу им двигались без всякого строя отряды дружинников, возбужденные солдаты, катившие по мокрым торцам мостовой пулеметы, и матросы. На Неве виднелись корабли, около которых сновали катера. Над стеной Петропавловской крепости, словно багровая звезда, светился сигнальный огонь.

— Даже не верится, что с рассветом начнется новая жизнь, — сказала Катя. — Какая она будет? Прежде мне казалось, что, когда власть станет нашей, — все вокруг изменится… и люди подобреют. А сейчас вместе с радостью я ощущаю тревогу. Юнкера говорили, что Керенский с утра уехал за войсками. Они ведь могут напасть на нас ночью.

— Не беспокойся, теперь врасплох не застанут. На Троицком мосту толпилось столько народу,

что Катя и Вася решили не толкаться и пошли дальше. Миновав Летний сад и пройдя мост через Фонтанку, они увидели бегущий по Неве катер. Вместе с дымом из трубы его по ветру летели искры.

— Сможем ли мы когда-нибудь хоть на таком кораблике уехать далеко-далеко? — сказала Катя. — И только вдвоем, чтобы никого больше.