Они сражались за реальности

Скуратов, соглашаясь, кивнул головой. Лева долго и методично изводил отрядного священника вопросом: «С какой стороны груди взяли ребро у Адама для создания женщины? Слева или справа?» Шаманов обиженно поджимал губы и отвечал, что не намерен метать бисер знаний перед… Левой. Задов хрюкал и задорно визжал озорным подсвинком ему вслед. Потом он поспорил с начальником склада Хохелом на единственный на складе ящик усиленного высококалорийного морского пайка, что сможет вызвать духов стихии. Лето стояло жаркое. В теремках личного состава окна и двери были открыты настежь, создавая иллюзию сквозняка. Задов перегнулся через подоконник и осторожно снял со специальной подставки из красного дерева личный бубен отрядного священника Латына Игарковича. Свидетели, которых была полная курилка рядом со штабом, потом в один голос утверждали, что Лева только пару раз стукнул в бубен, томно закатил глаза и пропел, жеманно грассируя: «Вих-и, в-аждеб-ны-е веют над нами…» Небо сразу затянуло клубящимися тучами. Налетел шквалистый ветер. Пошел дождь, а затем и град размером с голубиное яйцо. В отряде обошлось без особых потерь и разрушений, за исключением пары шишек на головах осмелившихся выглянуть из-под крыши курилки. Но это не в счет. Основной удар стихии пришелся на город. В Лукоморье сорвало крыши со многих домов, причем в первую очередь пострадало толстопузое купечество. Пара каменных дворцов с колоннами была разрушена до основания. Ураганный ветер, местами переходящий в смерч, погулял на славу. Удивительно, но факт: ни одна хижина в районе, где проживала мелкая нечисть и горькая пьянь, даже не покосилась.

Чаша терпения переполнилась. Шаманов пересчитал Задову ребра сначала слева, потом справа. А потом повторил в обратном порядке еще пару раз. Боги не обделили отрядного священника силушкой. В приватных беседах Латын Игаркович назвал это профилактическим мероприятием будущих хулиганских выходок бесшабашного и зачастую не управляемого одессита. Он пояснил любопытным: «Слово материально. Познав слово, овладеваешь материей. Некоторые, особенно одаренные и наглые, по наитию способны повелевать стихиями, ни капельки не задумываясь о последствиях. Такие таланты надо давить в колыбели, пока не подросли. Задов тому яркий пример».

Лева чудом избежал гауптвахты и командирского гнева, укрывшись в лазарете у Дурова. Лежа на больничной койке, он смачно хрустел обертками от шоколадок из морских пайков. Фольгу от фантиков Задов скручивал в колечки и дарил благодарному снежному человеку-женщине. Дрессировщик отрядил свою помощницу ухаживать за пострадавшим. Эскимо души не чаяла в единственном пациенте и не отходила от его кровати ни на минуту. Снежный человек научила играть Леву в шашки, а Задов ее – в подкидного. Оба остались довольны друг другом и крепко подружились.

В лазарете одессита навестили только один раз. Приходил грустный Хохел. Он примчался в лазарет сразу же после визита разъяренных подводников на продсклад. Щирый слезно просил вернуть хотя бы часть морского пайка, стыдливо прикрывая ладонью наливающийся синяк под правым глазом. Бил левша.

Задов прикинулся спящим и, натянув одеяло на голову, громко храпел до тех пор, пока Хохел не ушел, тяжело вздыхая.

Через несколько дней Леву выписали и в авральном порядке отправили в командировку. Никто из командования не обратил внимания на его стенания и жалобы, что он не может дышать полной грудью. От сеанса иглоукалывания у Скуратова он категорически отказался, хотя слава о Малюте как о классном рефлексотерапевте шла далеко за границами отряда. Добровольно за медицинской помощью к заплечных дел мастеру Задов обращаться не собирался.

С тех пор отношения между Задовым и отрядным священником назвать прохладными мог только неисправимый оптимист.

Уже в штабе Владимиров со Скуратовым, посовещавшись, составили отчет о проведенной проверке противодиверсионной обороны объекта.

Никаких брешей нет. Сети не сгнили. А боны… боны выдержат любой шторм, даже девятибалльный. Запечатав донесение, написанное на бересте, в туесок пневмопочты, они остались довольны собой, а заодно и проделанной работой. Командир и его заместитель посчитали свой долг выполненным сполна и немедленно отправились в офицерское кафе отдохнуть от дел праведных. Заодно и червячка заморить не помешает.