Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне

Приказ стал частью общей политики уничтожения евреев, и сохранение жизни «нужных» жителей диктовалось временной необходимостью в их труде. Вероятно, этот приказ, изданный через несколько недель после подавления восстания в Варшавском гетто, учел уроки этого восстания: в закрытых концлагерях, где заключенные отрезаны от внешнего мира и находятся под строгим надзором, вряд ли могут создаться условия для восстаний. Ухудшение военного положения, прорыв блокады Ленинграда и угроза наступления Красной армии в районе Остланда стали дополнительными причинами.

1 и 23 августа 1943 г. из гетто в концлагеря вывезли 2 500 человек, в подавляющем большинстве работоспособных мужчин. Это количество не удовлетворило немцев, и 1 сентября гетто было окружено. Немцы потребовали от юденрата выдать им 3 тыс. мужчин и 2 тыс. женщин для отправки в Эстонию. 1–4 сентября юденрат сумел собрать 4 тыс. человек (половина из них – женщины); в гетто осталось 11–12 тыс. евреев. 23–24 сентября Вильнюсское гетто было ликвидировано. Около 3 тыс. человек перевели в трудовые лагеря внутри города, примерно 2 400 мужчин и женщин работоспособного возраста отправили в лагеря Эстонии и Латвии. Около 5 тыс. были высланы в лагеря уничтожения в Польше или расстреляны в Понарах; некоторые смогли укрыться на территории гетто. 2–3 июля, за десять дней до освобождения Вильнюса Красной армией, в вильнюсских трудовых лагерях расстреляли последних евреев.

Организация подполья

Подполье в Вильнюсском гетто возникло уже в первые месяцы его существования. Его создали члены сионистских молодежных движений, еще за недолгий период советской власти, с июня 1940 г. по июнь 1941 г., установившие между собой тайные контакты и продолжавшие поддерживать их после прихода немцев[92]. Члены партии Бунд и оставшиеся в городе после оккупации коммунисты-евреи также установили между собой конспиративные связи. Основная нелегальная деятельность этих групп, до конца 1941 г. действовавших самостоятельно, заключалась в поиске путей спасения их членов при акциях уничтожения.

Между подпольщиками велись споры о подходящем месте для боевых действий. Вследствие акций уничтожения в Вильнюсе и поступавших известий о массовых убийствах в других литовских городах и местечках некоторые подпольщики считали, что истребление направлено против евреев Литвы, а главными их инициаторами являются литовцы. Это предположение подкреплялось сведениями из Белоруссии и Польши, где ситуация была пока относительно спокойной. Это подталкивало к мысли, что те места более предпочтительны для организации подполья и надо перебираться туда. Другие подпольщики полагали, что события в Литве повторятся на других оккупированных территориях, поэтому нет смысла покидать Вильнюс для организованной борьбы [Арад 1976а: 192–194].

В конце сентября 1941 г., когда в подполье шли споры на эту тему, в Вильнюс приехал поляк Хенрик Грабовский, представитель польского подполья в Варшаве, прибывший с целью установить связь с польским подпольем. Он также взял на себя поручение установить связь с вильнюсским подпольем молодежных сионистских организаций в Варшаве («Хехалуц хацаир – Дрор» и «Хашомер хацаир»). Грабовский вернулся в Варшаву в середине октября 1941 г. с известием об уничтожении десятков тысяч литовских евреев; это известие было опубликовано в Варшаве в подпольной газете «Негед хазерем», которую издавала организация «Хашомер хацаир» [Арад 1976аа: 190–191].

В октябре – декабре 1941 г. из Вильнюса в гетто Гродно, Варшавы и Белостока выехали посланцы молодежных сионистских движений. Их целью было оценить происходящее в гетто на территории Белоруссии и Польши и передать информацию о массовом уничтожении евреев в Литве. Другие посланцы молодежных сионистских движений Варшавы прибыли в Вильнюс осенью 1941 г. Так создалась связь между гетто Вильнюса и Варшавы; появился термин «связные гетто». Связными становились преимущественно девушки с «арийской» внешностью – это облегчало исполнение их опасной миссии, хотя некоторые из них были схвачены и казнены. Связь между Вильнюсом, Белостоком и Варшавой функционировала до середины 1942 г. [Арад 1976а: 190–193, 208–210; Резник 2003: 68–75][93].

Пришедшие тем же путем известия об относительном спокойствии в то время в гетто Белостока и Варшавы лишь обострили спор между сторонниками переноса подпольной деятельности из Вильнюса и теми, кто предпочитал создавать боевую организацию на месте. Мордехай Тененбаум-Тамаров, один из руководителей «Хехалуц хацаир – Дрор» в Вильнюсе, сторонник перехода в другие места, говорил:

В гетто Белостока и Варшавы живет много евреев, там действует халуцианское движение[94], и наша задача перевести туда наших людей, чтобы удалить их отсюда, где они обречены на уничтожение.

Сторонники организации боевого подполья на местах утверждали: