Они среди нас

– Какого черта, Митяй?! – рявкнул Олег, как мне показалось, на всю комнату. – То ты оставляешь сумасшедшие послания, то спишь как сурок! Ну-ка, быстро выкладывай, что это за кукла, и куда ты ее девал?

– Быстро только у бурундуков получается, – огрызнулся я, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах: позор! сыщик доморощенный! соня мартовская!.. – Олежек, не рой землю и не ломай телефон, а дуй прямо ко мне, сейчас.

– В шесть часов утра?..

– Pourquoi pas? Все равно ведь не спишь, а так узнаешь мно-ого интересного.

– Что-то еще накопал? – уже более миролюбиво осведомился Ракитин.

– И что-то, и кого-то, и даже пиво есть, – я наконец-то проснулся окончательно и даже уселся в кресло с телефоном на коленях.

– А кофе?

– Ну, брат, хотеть не вредно!

– Вредно не хотеть. Ладно. Через десять минут, – он бросил трубку.

Ощупью примостив аппарат на журнальный столик, я прошлепал на кухню, зажег свет и осмотрел ноющий палец – черт побери, самый настоящий укус! Грэг, кошачья душа… Ах ты, засранец этакий!.. Я вытащил из холодильника банку ветчины, не спеша вскрыл ее, достал хлеб и принялся сооружать бутерброды, краем глаза следя за дверным проемом. Расчет оказался верным: через пару минут кот бесшумно влился в кухню, будто оживший кусочек коридорной темноты, и нырнул под стол. Дальнейшее было делом техники, и еще через несколько секунд он уже мохнатым мешочком покорно висел в моей руке с куском ветчины во рту, зажмурившись и поджав хвост. Я не выдержал и вместо того, чтобы прочитать «штрафнику» воспитательную нотацию, рассмеялся. Кот недоверчиво приоткрыл один глаз, потом другой и, уяснив наконец, что наказание отменяется, окончательно осмелел, распушил хвост и решительно потребовал «досрочного освобождения», которое тут же и получил.

Ракитин был, как всегда, точен и голоден. А потому уже с порога взял пеленг на кухню, и теперь сбить его с курса можно было разве что прямым попаданием из базуки. Выглядел он, не в пример мне, бодро, будто спал всю ночь, что, конечно, не соответствовало действительности.

– Та-ак, с чего начнем? – Олег уселся верхом на мой любимый табурет с амортизаторами вместо ножек и, пожирая глазами тарелку с горкой бутербродов и батарею запотевших черных банок с золотыми фазанами на боках, попытался изобразить заинтересованность.

– Со Светланы Анатольевны Величко, двадцати трех лет, студентки четвертого курса филологического факультета нашего достославного университета, – я с невозмутимым видом оседлал стул напротив него.

Ракитин сделал «домиком» свои роскошные брови, рассеянно взял банку с пивом, вскрыл ее и отхлебнул изрядный глоток.

– Ты все-таки обскакал доблестных сыскарей? – он потянулся за бутербродом.

– Ну, это было не так уж и трудно, – я тоже открыл банку. – Просто я заранее договорился с хозяином «Наяд», Михаилом Давидовичем Фуксом, по прозвищу Сильвер, моим старым приятелем, чтобы он сообщил мне, как только появится интересующая меня особа. Ты же понимаешь, что население охотнее общается с журналистами, нежели с представителями власти. Я пообещал, что все останется «for you privat ear»[6], и этого оказалось достаточно. Кстати, что ты сам выяснил о Величко?

– В определенных кругах известна под именем Персик. Блондинка, фиалковые глаза, плотного телосложения, особые приметы – родимое пятно в виде сердца в правой подключичной ямке, любимый напиток – джин с тоником и киви. Начало трудовой биографии: анаша, ночные клубы, незаконная торговля валютой, прощенная в виду малолетства, «динамо»… Короче, полный набор! – Олег снова переключился на ветчину и пиво.

– Я уже рассказывал тебе, что она была подругой, вернее, стажеркой у Энни-Шоколадки? И какие у них вышли недавно «багинеты» с нанесением телесных повреждений по инициативе Закревской? А потом вроде бы все снова наладилось?

– Ну и что?

– Ничего особенного, – я приложился к банке. – Только вот два дня назад Светлана, возвращаясь, по-видимому, «со службы», застала выходящими из ее собственной квартиры Энни-Шоколадку и еще какую-то неизвестную ей женщину: молодую, высокую, темноволосую, скуластую, одетую так же, как и Закревская. Ключей Величко своей наставнице, как она уверяет, не давала. У Персика хватило ума спрятаться и подождать, пока они уйдут, но в квартиру она зайти так и не решилась. Потом она обратилась к своему шефу, то есть Сильверу, с просьбой свести ее с кем-нибудь из представителей вашей конторы для защиты чести и достоинства, так сказать. И Миша Фукс позвонил мне, – я взял с тарелки бутерброд и принялся уплетать его за обе щеки.

– Ерунда! – отмахнулся Ракитин, не забывая отхлебывать пиво. – Они же все – нарки! Твоя Величко просто забыла, как дала Закревской ключ. Ну а что касается третьей…

– Это еще не все! – перебил его я и отобрал банку. – Самое интересное, я обнаружил в квартире Светланы очень странную и необычную игрушку. Куклу.

– И что же в ней странного? – Олег спокойно вскрыл другую жестянку с пивом и тоже взял бутерброд. – Куклы у незамужних и бездетных женщин – не такая уж редкость.