Они среди нас

Серый осенний день давно вступил в свои права, но солнце так и не показалось: над городом властвовал все тот же гнусный природный аэрозоль. Он забирался во все щели – и домов, и одежды – и напитывал мерзкой влагой буквально все. Через пять минут мои куртка и кроссовки стали вдвое тяжелее и такими холодными, что зубы непроизвольно начали выстукивать что-то вроде чечетки, а глаза – активно искать по сторонам какую-нибудь подходящую вывеску бара или кафе.

Но, как назло, по дороге ничего путного, кроме одинокой продуктовой палатки, так и не попалось вплоть до самой редакции. В отдел я ввалился уже совершенно продрогший и, не раздеваясь, припал к горячему, на мое счастье, электрическому самовару, раритету нашей «уголовки», подаренному мне во время одной из командировок в таежную глубинку старым егерем на память.

Дон Теодор молча и участливо посмотрел на мою трясущуюся челюсть и вернулся к любимому занятию: просмотру очередного своего видеошедевра на встроенном в камеру экранчике. Леночка Одоевская, как всегда, куда-то исчезла до окончания рабочего дня, и я было совсем уже расслабился, согреваясь телом и оттаивая душой, как вдруг дверь распахнулась, и в нашу тихую обитель ворвался тайфунчик под названием Гриша-Колобок, он же Григорий Ефимович Разумовский, наш непосредственный начальник и заместитель главного редактора по связям с общественностью.

В комнате сразу стало шумно, суетно и бестолково. Колобок, зацепив по дороге все возможные углы и выступающие за края столешниц предметы и уронив по крайней мере одну линейку и два стилоса, плюхнулся на соседний стул и схватился за чайник с заваркой.

– Привет, Котов! – радостно пробулькал он, не отрываясь от носика. – Давненько не виделись! Как идет расследование? Нашли кого-нибудь?

– Кого-нибудь нашли, – нехотя ответил я, по опыту зная, что Гришу в таком возбужденном состоянии игнорировать нельзя, несмотря на всю бестактность и никчемность его вопросов.

Григорий Ефимович слыл человеком обидчивым и считал, что никогда никого не спрашивает зря, а только по существу.

– Это хорошо, это здорово! Я всегда в тебя верил и говорил, что из Дмитрия Алексеевича вышел бы прекрасный сыщик, если бы не вышел отличный журналист! – продолжал балагурить Колобок.

Это была еще одна его слабость: все свои шутки замглавред непременно считал гениальными и, по слухам, даже собирался вскоре опубликовать их отдельным изданием под заголовком типа «На острие пера» или «Мысли мимоходом». Насчет первого – не знаю, а вот второе название подходило Грише целиком и полностью, потому что мысли у него действительно появлялись исключительно мимоходом.

– Благодарствуем, Григорий Ефимович, в самую точку! – подыграл ему я. – Вот, замерз малость, за преступниками гоняясь.

– Значит, бегаешь медленно, раз замерз, – подытожил довольный Колобок. – А вот мне сорока на хвосте принесла, ты какую-то куклу необыкновенную нашел, вроде как копию некой оч-чень красивой женщины, а?

«Я бы этой сороке весь хвост пооборвал!» – подумал в сердцах я, но вслух сказал:

– Кукла и впрямь хороша, Григорий Ефимович, только оригинал – куда лучше!

– Ну-ка, ну-ка, покажи! – оживился еще больше Колобок, облизываясь что твой мартовский кот. – А может, познакомишь по дружбе, с оригиналом-то? Пособишь начальнику?

– Нет проблем, шеф! – я нарочито бодро вскочил, подошел к своему личному шкафу-пеналу, открыл цифровой замок и приглашающим жестом распахнул дверцу. – Прошу, полюбуйтесь!

Колобок привстал со стула, и вдруг физиономия у него вытянулась, а нижняя губа обиженно оттопырилась. Заподозрив неладное, я стремительно обернулся к шкафу. Кукла исчезла!

– Ну и как все это понимать? – протянул подозрительным голосом замглавред.

– Ей-богу, не знаю, Григорий Ефимович! – ошарашенно откликнулся я. – Федя, к моему шкафу кто-нибудь подходил?

– Не видел, – лаконично ответствовал Дон Теодор, не прерывая просмотра. – Вы же сами шкаф запирали.

– В том-то и дело, – я в замешательстве сел прямо на стол и полез за сигаретами.

– Пропал ценный «вещдок»! – трагически констатировал опомнившийся Колобок. – Ох, и попадет же тебе, Котов!

– Какая теперь разница? – я сделал подряд пару затяжек и уже спокойнее продолжал: – Открыть замок, в принципе, можно, но нужно время. Здесь в течение дня все время кто-то был! А ночью здание охраняется… И если это не проделки Елены Даниловны, то значит, кукла действительно испарилась или дезинтегрировалась, или не знаю что!

Тут замглавред сделал вдруг страшное лицо и замогильным голосом произнес судьбоносную речь:

– Господа, я догадался, что это за кукла! Это магический атрибут для наведения болезни или даже убийства! Про магию вуду читали? Ихние колдуны делают как бы копию человека, на которого хотят воздействовать, а потом, например, втыкают этой фигурке иглу, скажем, в печень и – пожалуйста, у человека рак печени! Или другое…

– Откуда в Сибири возьмутся жрецы вуду? – скептически поинтересовался Дон Теодор.