Они стучат дважды

– А какой конец ты ожидала увидеть? Тот, что будет по душе именно тебе? – кажется, он старался не звучать слишком саркастичным, но едкие колючие нотки просачивались сквозь его спокойный тон. – Со свадебным платьем, алтарём и кучей детишек от Вознесенского? Ты знала концовку этой истории. И обманывала себя. Могу обрадовать лишь в одном – это лучшая сейчас для вас концовка. Вы живы. Этот мир не полыхает в огне, а эта чёртова стена, – он ткнул в ряды кирпичей за спиной Звягинцевой, – все ещё стоит, оберегая от…

– От того, что скрывается за ней. – Голос Марьяны раздался из темноты, а вскоре оттуда появилась и сама ведьма, держа в руках поднятую карту «Император». Растрёпанная, она напоминала призрака самой себя, ее малиновые волосы были взлохмачены и слиплись на затылке кривой короной окрасившихся в кровь волос. – От пустоты, что наблюдает за нами. Тьмы, что поглотит наши души. Но это лишь временный пластырь на трещинах мироздания.

– Откуда ты знаешь? – подал голос Антон.

– Карты так сказали, – огрызнулась на него Марьяна, спешно пряча карту в голоду. – А теперь я вас оставлю. Нужно собрать вещи. И… – ее взгляд скользнул по покоившемуся на руках Феликса Андрею, и перешёл на Диму, – мои соболезнования. Стас был хорошим товарищем, – осклабилась ведьма.

Марьяна исчезла во тьме так же неожиданно, как и появилась. Только ее побледневшие неожиданно ставшие серебристыми глаза, казалось, еще долго смотрели на Александру из глубины полумрака коридора. Антон неловко кашлянул и, извинившись, поспешил уйти из подвала. Вслед за ним ушёл и Максим, а Лера, подойдя к Диме, взяла того за руку и потащила за собой к двери. Феликс же все так же держал на руках Андрея. Он казался Александре неожиданно подавленным, словно мог хоть как-то помочь Морозову, но не смог.

Забавно, они были знакомы всего несколько недель, а теперь Звягинцевой казалось, что она знала Андрея с самого сотворения вселенной.

– Оставьте его. – Джеймс осторожно коснулся рукой плеча Александры, возвращая ее в реальность. – Ремонтники заберут тело. И не благодарите за помощь. Я сделал это не ради вас. Мой брат не умер, но может теперь немного подумать о своем поведении.

Он немного помолчал, а затем, помрачнев, добавил:

– Но теперь у нас есть время подумать, что делать дальше.

Глава 20. Рассвет

Солнце мягкими лучами согревало крыши Петербурга. Александра жмурилась под его обжигающим светом, отражающимся от металлического покрытия домов и оконных стёкол, и медленно покачивалась из стороны в сторону, обхватив колени руками. Июль неспешно пришёл на смену первому летнему месяцу, вытесняя короткие ночные перекуры и ранние подъёмы. И все же Звягинцевой хватало рассвета в четыре утра, чтобы, не выспавшись, выбраться на крышу и смотреть на горизонт, простирающийся над плоскими домами.

В окружавшей Александру тишине не было слышно ничего, кроме собственного сердца и мыслей, что окружали ее. Город медленно просыпался, автомобили негромко гудели вдалеке, а птицы в гнезде у водосточной трубы раскланивались новому дню переливами трели. Мир вокруг Александры уже давно проснулся.

Вот только она не хотела просыпаться.

– Шур, пойдём.

Феликс осторожно тронул Александру за плечо, но она лишь упрямо мотнула головой и уткнулась лицом в колени. Усталость прошедших недель накатила на неё приливной волной, сбила с ног и лишила понимания, где Александра находится, какое у неё место в жизни и зачем она вообще все это делает. Она хотела бы сказать, что прошедший день отзывался в памяти глазами Андрея, но вместо них она видела только холодные льдинки серых глаз Стаса, прежде чем он взорвался яркой вспышкой. Наверно, ей стоило сильнее привязаться к Морозову, но, Александра горько усмехнулась, ей было не до этого.

Она слишком была занята собственными принципами.

Феликс снова дотронулся до ее плеча, несколько раз мягко толкнул и, разочарованно выдохнув, опустился рядом, приобняв Александру. Интересно, где он только находил силы держаться на ногах после всего произошедшего? Наверно, проживи она столько же, смогла бы сохранять лицо как этот надоедливый вампир.

– Звонили из твоего офиса. Хотят видеть нас, – он замолк на секунду, – обоих.

Шмыгнув носом, Александра вскинула голову, встретившись взглядом с глазами Феликса. Конечно, она знала, что увидит в них только своё отражение, в котором не будет ни капли намёка на бессонную ночь. Александра Звягинцева не умела плакать. Она могла только молча поджимать губы, замыкаться в себе и пожирать собственное нутро. Ведь большие девочки не плачут.

Даже когда им очень больно.

Губы Феликса по-доброму изогнулись в ухмылке, когда он по-отечески заправил за ушко Александры выбившуюся прядь. Шрамы на его лице за несколько дней стали удивительно бледней, но все еще пугали своими уродливыми краями и линиями. И стоило вампиру улыбнуться, как кожа в каком-нибудь из мест трескалась и текла багрово-черной жидкостью, прямо на его светлые штаны.