Они сверкали, как алмазы

Филип Хосе Фармер Они сверкали, как алмазы

I

Все утро Джек Крэйн лежал в укромном месте среди кустов. Чтобы хоть немного размять мускулы и разогнать застоявшуюся кровь, он изредка двигался, но в основном оставался неподвижным и походил на груду ветоши. За все это время он не видел и не слышал агентов БОЗИПа, да и вообще все вокруг было совершенно тихо и спокойно. Предрассветная мгла помогла Джеку скрыться от глаз преследователей, когда он, задыхаясь, бежал из притона транси, прятался по задворкам от настигающих пронзительных свистов и окриков, полз на четвереньках по аллее и в конце концов спрятался в высокой траве среди кустов, окаймлявших внутренний дворик какого-то дома.

На мгновение сердце Джека забилось слишком уж громко, и он обреченно подумал, что не услышит своих преследователей, даже если те подойдут совсем близко, и что в конце концов люди из БОЗИПа выследят его. Приятель рассказал Джеку, что недавно построенный лагерь находится всего лишь в трех часах езды от города. Это означало, что агенты в черной униформе будут кишеть в округе, как пчелы в улье. Однако до сих пор вокруг не наблюдалось ни души. Пока Джек лежал, горячее и неутомимое солнце стало взбираться на небо. Гулкие удары сердца сменились бесшумными, но болезненными движениями в желудке.

Он сжевал шоколадку и пару засохших печений, подаренных домохозяйкой накануне вечером. Голод, терзавший Джека так, что казалось, будто в животе взад-вперед расхаживает разъяренный тигр, немного утих. Зверь припал к земле и сладко облизывался. Но его хвост застрял в глотке Джека, который явно чувствовал сухую шерсть, царапающую рот. Ощущения были пренепрятнейшие, но он уже давно привык к различным неудобствам. Ночь непременно придет. И тогда появится возможность утолить мучительную жажду.

Джека начала одолевать дрема, глаза его закрывались. Только он собрался немного вздремнуть, как случайным движением руки задел лист и обнаружил темную гусеницу, в центре некоторых сегментов которой красовались желтые пятнышки. Почувствовав себя лишенной укрытия, гусеница начала медленно уползать. Не успела она переместиться и на два дюйма, как ее накрыла движущаяся тень. Эту тень отбрасывала черная оса с оранжевым кольцом на брюшке. Быстрым плавным движением оса приблизилась к гусенице и бросилась в атаку.

Прежде чем оса успела захватить толстую шею намеченной жертвы, та начала быстро сворачиваться и разворачиваться, извиваясь из стороны в сторону. Какое-то мгновение полосатый агрессор никак не мог ухватить шею гусеницы. Острые челюсти осы соскользнули с судорожно дергающейся кожи, и тут утомленная жертва остановилась на долю секунды.

Пользуясь этим промедлением, оса поднялась высоко на ножках и оторвала голову гусеницы от земли, обнажив при этом желтую полоску на брюшке. В то же мгновение оса резко изогнулась и вонзила жало между двумя сегментами жертвы. По телу гусеницы пробежала дрожь, и она неподвижно застыла, словно тут же умерла.

Джек зачарованно смотрел на разыгравшуюся перед ним борьбу, переживая за гусеницу, как за выслеженного и затравленного товарища. Его собственная борьба в последние несколько месяцев была такой же отчаянной, хотя и небезнадежной, и...

Все мысли одновременно улетучились. Сердце снова бешено заколотилось. Краем глаза он заметил тень, упавшую на траву. Медленно и осторожно Джек повернул голову и увидел пару сияющих ботинок.

Он не промолвил ни слова. Что толку? Оттолкнувшись руками от земли, Джек рывком поднялся и угрюмо уставился в молчаливую пасть автоматической винтовки 38-го калибра, которая сказала ему, что бегство подошло к концу. И ответить такому собеседнику было абсолютно нечего.

II

Джеку повезло. Одним из последних его загнали в грузовик, который когда-то использовался для перевозки скота. И теперь, стоя лицом к задней решетке фургона, он хотя бы мог свободно дышать. Машина ехала навстречу солнцу. И беспощадные лучи не так обжигали Джека, как остальных пленников, настолько прижатых друг к другу, что они даже не могли отвернуться от бьющего в глаза солнца.

Сквозь полуприкрытые веки Джек рассматривал молодых парней, стоящих по обе стороны от него. За последние три дня, проведенных в притоне транси, парень, стоявший слева от Джека, приобрел все признаки странного состояния, в которое впадали все транси. Он бормотал что-то, был безразличен к пище, не слышал, что ему говорят. А сейчас шок от внезапного нападения и поимки ускорил все прогнозируемые процессы. Вытянув руки, словно богомол, парень, полусогнувшись, держался за решетку. И даже давка не могла изменить позу этого несчастного, застывшего, как бетонная статуя.

Человек справа от Джека что-то бормотал, но рев мотора и гул переключаемых на подъеме скоростей заглушали его голос. Он заговорил громче:

- Cerea flexibilitas. Состояние глубокого ступора. Вот что ждет всех нас.

- Дурак, - сказал Джек. - Только не меня. Я не псих и не собираюсь им стать.