Они вернутся

Однако прошло два, три, четыре дня похода, а лес всё не кончался. Поначалу путешественники объясняли это тем, что продвигаться по Бобровке оказалось довольно трудно: часто встречались препятствия в виде завалов из древесных стволов и коряг, через которые было не так-то просто продраться. Порой это и вовсе не представлялось возможным — оставалось лишь выбираться на берег и обходить такие места посуху. Правда, кое-где берега были настолько крутыми и сплошь заросшими непролазной растительностью, что иногда казалось проще прорубить проход сквозь завал при помощи топора, чем пытаться протащить лодку через прибрежные заросли. Всё это существенно замедляло путь вперед.

Кроме того, речка текла через лес отнюдь не прямо, а постоянно выписывала немыслимые петли и загогулины, из-за чего солнце, которому, по логике вещей, полагалось находиться большей частью слева, вело себя совершенно непредсказуемо: светило то спереди, то сзади, а то и вовсе по правую руку — и так без конца. Из-за столь невообразимых «кренделей» путь по речке запросто мог оказаться вдвое длиннее, чем предполагалось первоначально, — ведь на карте, из-за мелкого масштаба, всех этих кривулин и изворотов обозначено не было.

Поэтому Сергей с Лехой изо дня в день усиленно налегали на весла в надежде, что вот-вот появится село, осталось уже совсем немного... Но миновала четвертая ночевка, пятая...

А тут еще начались странности...

Довольно скоро им стало казаться, что за ними как будто кто-то следит. Словно некто невидимый тайно пробирался вслед за лодкой по берегу — иногда раздавался хруст веток, иногда крик испуганной сороки. Несколько раз в отдалении будто бы слышались чьи-то голоса. И две ночи подряд им мерещился далеко между деревьями огонек — словно кто-то жег костер ниже по течению.

Ситуацию усугубляло то, что речка, как оказалось, протекает по территории заказника. Узнали они об этом в первый же день, когда встретили на берегу столб с табличкой: «Государственный заказник "Бобровский". Охота на все виды животных запрещена».

И вот сейчас путешественники гадали: кто же там бродит в зарослях? Если лесничие или егеря, то почему не показываются, не задерживают их? Или, может, браконьеры?..

Позапрошлым утром у них возникло подозрение, что ночью возле палатки кто-то был: весла от лодки валялись совсем не там, где они их оставили. Из вещей ничего не пропало, но в душе остался очень неприятный, знобящий осадок. После этого они стали прятать все пожитки в палатку, а для лодки придумали «сигнализацию» — ставили под сиденье пустой котелок, а в него клали ложки. Если бы кто-нибудь вздумал утащить ночью лодку — поднял бы шум.

Впрочем, после этого случая их больше никто не беспокоил.

Однако в довершение всего приключилась новая оказия: вчера они умудрились проколоть лодку — напоролись на острый сучок, когда пробирались через узкое и неудобное место. Всю вторую половину дня пришлось провести на берегу — заклеивали пробоину. Зато побродили по окрестностям, насобирали грибов, ягод, а вечером Леха наловил рыбы — так что тратить драгоценные съестные припасы не пришлось.

— Ладно, Леший, — сказал Сергей, — ты не горячись. Вот доберемся до села, там и посмотрим...

Он подозревал, что Леха неспроста настаивает на продолжении путешествия: уж очень, видать, нравиться ему спать в одной палатке бок о бок с Юлькой. После второй ночевки, когда она отошла в кустики, Леха признался другу, что у него «полночи торчком простоял». Сергей только головой покачал, назвал Леху «озабоченным» и напомнил, что у него на Дальнем Востоке остались жена и двое детей, на что тот лишь отмахнулся.

Юлька нравилась Лехе с детства. Сергей не мог понять, что такого особо привлекательного он в ней высмотрел: вроде бы не красавица, скорее наоборот — вся какая-то порывистая, угловатая, да еще и с очками на носу. «А очки, между прочим, ей очень идут», — заявил Леха. Сергей ответил, что еще со школы заприметил столь странное влечение друга к «очкастым» девушкам. «В английском языке для таких, как ты, даже название специальное есть — spectaphile. В переводе — "очкофил"». Леха только ощерился в ответ, но остался при своем мнении...

Парни поочередно подгребали веслами, а Юлька устроилась в лодке поудобнее и занималась своим обычным делом — строчила дневник, намереваясь, очевидно, своевременно зафиксировать все события минувшего дня.

— Юлико, почитать-то хоть дашь? — в который уже раз спрашивал ее Леха, а она только передергивала плечиком и демонстративно отворачивалась: мол, отстань, не до тебя.

— Ну и зря, — наставительно продолжал Леха. — Творчеством нужно делиться, радовать им других. А иначе какой в нем смысл?

Но Юлька, как видно, глубоко ушла в процесс, так что не обращала ни малейшего внимания на Лехины доводы. Он еще немного порассуждал сам с собой и умолк.

И тут раздался возглас Сергея:

— Смотрите-ка, что это?

На небольшой косе, возле самой воды, возвышалась целая пирамида, сложенная из комков глины, чуть ли не с метр высотой.

— Это кто тут такую кучу навалил? — озвучил Леха возникший одновременно у всех вопрос.