Они. Воспоминания о родителях

Как я ни капризничаю, он не устает обо мне заботиться, и я страшно по нему скучаю. <…> Почти все мои знакомые здесь – “светские люди”, которые не желают пользоваться мозгами. <…> М. меня изменил. <…> Он заставил меня мыслить, и теперь я мучительно скучаю по России. <…> Здесь его носят на руках, даже французы очарованы ритмом стихов и силой голоса, который их произносит. Понравились ли стихи отцу? <…> Он пробудил во мне тоску по России и всем вам. Честное слово, чуть не отправилась обратно. Всё здесь кажется таким мелким и жалким. Он такой большой человек – и морально, и физически, – что его отъезд оставил после себя бездну. Это первый мужчина, оставивший след в моей душе.

Маяковский тем временем писал Татьяне страстные письма. Его футуристская, устремленная в будущее натура требовала телеграмм, а не писем, потому что они доходили быстрее, – и он слал ей по телеграмме в неделю. “Пиши чаще получил письмо пишу тебе дико скучаю люблю целую твой Вол”, “Получил письмо спасибо отправил тебе письмо и книги скучаю люблю целую Вол”. Письма приходили раз-два в месяц. Первое пришло 24 декабря – через несколько недель после его возвращения в Москву:

Горы и тундры работы.[34] Доработаю и рванусь видеть тебя. Если мы от всех этих делов повалимся (на разнесчастный случай), ты приедешь ко мне. Да? Да? Ты не парижачка. Ты настоящая рабочая девочка. У нас тебя должны все любить и все тебе обязаны радоваться. Я ношу твое имя, как праздничный флаг над городским зданием. Оно развевается надо мной. И я не принижу его ни на миллиметр. Твой стих печатается в “Молодой гвардии”. Пришлю. <…>

Обнимаю тебя, родная, целую тебя и люблю и люблю.

Твой Вол

Под налетом советского патриотизма крылась мольба вернуться с ним в СССР. Маяковский, видимо, понимал, что советские цензоры перлюстрируют его переписку с эмигранткой, и о браке говорит между строк, уклончиво.

Маяковский обыкновенно был честен со своими женщинами. Вернувшись в Москву, он подтвердил подозрения Лили и прочел ей “Танины стихи”.

– Ты меня впервые предал! – воскликнула Лиля в слезах, ее душила ярость при мысли, что она теперь не единственная его муза.

Вскоре он сообщил ей за ужином, что хочет жениться на Татьяне и привезти ее в Россию. В ответ Лиля разбила старинную фарфоровую тарелку. [35]

Во втором письме Маяковского моей маме, написанном в предновогодний вечер 1929 года, упоминается, что Лиля ревнует его к ней:

Милый! Мне без тебя совсем не нравится. Обдумай и пособирай мысли (а потом и вещи) и примерься сердцем своим к моей надежде взять тебя на лапы и привезть к нам, к себе в Москву. Давай об этом думать, а потом и говорить. Сделаем нашу разлуку – проверкой.

Если любим, то хорошо ли тратить сердце и время на изнурительное шаганье по телеграфным столбам? <…>

31-го в 12 ночи <…> я совсем промок тоской. Ласковый товарищ чокался за тебя и даже Лиля Юрьевна на меня слегка накричала – “если, говорит, ты настолько грустишь, чего же не бросаешься к ней сейчас же?” Ну что ж… и брошусь!

Только дожму работу. Работаю до ряби в глазах и до треска в плечах. <…>